Страница 5 из 97
– И почему они к нему все лезут? Что в нем такого необычного? – мысли, произнесенные вслух, чаще всего оказываются губительны.
– Это ты сейчас серьезно?
От голоса Александра Сергеевича я мгновенно подскочила. В любом случае, работать мне в этой фирме недолго. И если честно, я была готова уйти даже сегодня… Уже давно готова…
– Простите, я… – стоит ли вообще оправдывать себя? И как правильно поступить в подобной ситуации?
Начальник с удивлением смотрел на разложенные черновики, исписанные мелким корявым почерком, перевел взгляд на мое застывшее лицо и явно требовал ответа. Вот только слова застряли в горле…
– Чего молчишь, Смирнова? Отвечай давай.
– Я сказала серьезно. Я действительно не понимаю, почему женщины этой фирмы лезут к вам так много и так часто… Простите, я не хотела вас обидеть…
– Стоп. Ты серьезно? – мои слова задели. Очень сильно – по лицу видно. Зря я так – себе же хуже сделала.
– Да серьезно она! Не видишь, что ли? Хватит уже искать повод уйти от разговора! Хоть десять баб приведи, я не отстану от тебя, сяду рядом и буду с выражением зачитывать все постановления! Задолбало уже! Подпишешь ты, наконец, уже эти бумаги, или мне к тебе ночевать поехать?
Видимо, Волков занимает высокую должность… Иначе просто быть не может. Первый раз вижу, чтобы кто-то общался с начальником в таком тоне…
Несмотря на нескончаемое женское внимание, Александр Сергеевич не относился к тому типу людей, которые пускают все на самотек. Он управлял фирмой, держал всех в узде, не позволял садиться себе на шею и требовал от сотрудников выполнения поставленных задач. Его боялись, уважали и любили – во всех смыслах последнего слова.
– Ты хоть понимаешь, что делаешь?
Внезапно голос начальника изменился. Раздражение сменилось непониманием и полным отсутствием веры в происходящее. Волков молча вручил ему папку с какими-то бумагами.
– Прекрасно понимаю. Мне это необходимо.
Я понимала, что лишняя в этом разговоре, но мужчины сами были виноваты. Вместо того чтобы обсуждать непонятные дела в общественном месте, могли бы вернуться к себе в кабинет. Мое выражение лица было воспринято правильно. Волков извиняющееся поклонился, Преображенский молча раскрыл папку, подписал документ и вручил обратно мужчине.
– Вступит в силу через месяц после дедлайна. И даже не спорь. Я все еще надеюсь, что ты одумаешься… – Виктор ничего не ответил и молча направился в сторону лифта, скрываясь за высокими дверьми оборудованной кухни. – А теперь вернемся к другому разговору…
Повисло напряженное молчание. Я замерла, надеясь, что в итоге Преображенский одумается и займется своими важными делами, но ошиблась.
– Так и будем в молчанку играть? У меня сегодня больше встреч нет, я свободен.
– Значит, у вас появилось свободное место в графике, которое можно провести с пользой.
– Смирнова Мария Олеговна. Я спрошу в последний раз. То, что было сказано вами в мой адрес – серьезно?
Я просто кивнула в ответ, проклиная себя за длинный язык. Еще ни разу в жизни я не разговаривала с начальством в таком тоне и на такую тему. Никогда не позволяла себе лезть не в свое дело, да и к тому же оценивать чью-то личную жизнь, которая меня вообще не касается.
– Александр Сергеевич, простите. Меня не касается ваша личная жизнь, и я не имею права обсуждать ее. Больше такого не повторится…
– Это я уже понял, судя по румянцу на щеках. То, что ты испытываешь стыд – хорошо. Но ты так и не ответила на мой вопрос – что именно не понятно? – вот пристал! Да если я отвечу – меня тут же уволят со скандалом, а такого допускать никак нельзя! – Мария Олеговна…
– Простите, но вы не в моем вкусе, – раз… два… три… Вдох-выдох…
– Значит у вас отвратительный вкус.
– Может быть.
Вновь молчание. Внутри все сжалось, из-за пристального взгляда хотелось опустить голову, что я и сделала, не выдержав такого напора.
Все это время он пристально смотрел на меня, словно впервые увидел. Взгляд раздраженный, но в тоже время его нельзя было отнести к тем, которыми обычно «убивают» из-за возникшего гнева.
– Напомните мне, почему вы пришли к нам работать? – точно уволит. Я собиралась уходить, но не так. Если меня выгонят с работы из-за этой истории, я еще долго буду мучиться из-за чувства стыда.
– Потому что в тот момент у меня были серьезные финансовые проблемы.
– И как ваши финансовые проблемы на данном этапе жизни? – голос с нотками издевки. Нет, чтобы сразу высказать все, что думает. Так нет же, он явно собирается издеваться.
– Они не изменились.
– Тогда почему вы написали заявление? Вам мало платят в нашей фирме?
Его удивление понятно – мне платили за статьи и работу с текстом намного больше, чем в других подобных фирмах, но дело было не в этом…
– Потому что мне необходимо вернуться в свою профессию. Я не смогу работать в вашей фирме и совмещать эту работу с основным видом деятельности.
– И чем ты занимаешься? Пишешь для других фирм, работаешь переводчиком? Сочиняешь, творишь, думаешь? – насмешки, упреки. Презрение в голосе… Странно, в моем личном деле все подробно написано, но судя по всему, он его не читал, иначе бы не говорил подобных слов. Хотя, может быть, раньше он просто не замечал меня.
– Вообще-то я врач, – Когда Александр Сергеевич злился, он всегда переходил на «ты». Эта особенность его общения с людьми помогала определить, в какой момент стоит заткнуться.