Страница 21 из 25
— КАСТИЭЛЬ! — забыв о ране, я бросилась на колени, сорвала с себя куртку, и приложила её к ране Каса. Он начал бледнеть буквально на глазах, и я не знала, что мне делать. Я хотел было крикнуть, чтобы они вызвали скорую, но вдруг меня хватают за талию и оттаскивают от Каса, и выносят из подвала, поднимаясь вверх по лестнице. Я кричу, пытаюсь вырваться, но «шкаф» ещё крепче сжал мою талию, главарь шёл первым, поэтому я не видела его лица, слышала лишь смех, и это злило меня ещё сильнее. Прежде чем скрыться за поворотом, я выкрикнула имя Кастиэля в последний раз, а затем, просто вырубилась.
Конец POV Анна
POV Кастиэль
Не знаю, сколько я пролежал на полу, но очнулся я из-за жуткой боли в области живота. Ну, да, конечно, заслонил эту дуру собой и получил огнестрельное ранение, хотя, я бы в любом случае это сделал. Если бы с Анной что-то случилось, то я никогда бы себе этого не простил. Кстати, а почему я вообще очнулся? Разве не должен был умереть от потери крови? Когда после долгого сна моё зрение начало приходить в норму, я понял, что лежу на кровати в каком-то помещении, а судя по белой плитке на потолке, специфическому запаху, я находился в больнице.
— Очнулся, наконец-таки? — услышав чей-то голос, я повернулся, и увидел сидящего на табурете у моей кровати Кена. Я слабо улыбнулся, и увидел, что у него заклеен край нижней губы, под глазом виднеется отчётливо синяк, костяшки кулаков в крови, тоже некоторые заклеены пластырем.
— Кто тебя так…. Разукрасил… — еле смог выговорить я слова. Вскоре в палату зашли и остальные, но больше меня удивил вид Лизандра, Армина, Алекси и Ната, которые были «разукрашены» не меньше, чем Кен. — Где вы были, что вышли с такими мордами? — удивился я.
Кен и остальные рассказали мне всё. Когда меня подстрелили, я, видимо, потерял сознание, что меня не удивляет, а Анну решили отнести наверх, и вероятно, завезти куда-нибудь. Однако, повезло, что ребята подоспели вовремя. Лизандр сказал, что когда похитители вынесли Анну из подвала и уже собирались запихнуть на заднее сидение автомобиля, он, Кен и остальные бросились её выручать, после драки приехал и отец с матерью Анны, которые вызвали полицию и скорую помощь. Эти ссадины ребята получили в ходе драки, потому что похитители не собирались сдаваться, но ребят было больше, хоть они и не такие крупные, просто «взяли» противника числом. Анна была ранена в предплечье, у неё сломано запястье, много ссадин и порезов, а также её до моего прихода туда, ударили тяжёлым предметом по голове. Кен удивился, как она вообще в живых-то осталась. В общем — спасались, как могли.
— А где Анна? — задал я, наконец, заветный вопрос. Кен указал взглядом вперёд себя. Повернув голову право, я увидел, что в палате я вовсе не один лежу, потому что на второй кровати лежала Анна, вид у неё был ужасный, и она ещё не пришла в себя. Кен сказал, что её состояние стабилизировалось, но она потеряла много крови, а из-за шокового состояние даже не поняла этого и боли от ранения в руку не почувствовала. Я был счастлив, что мне удалось её спасти, хоть что-то смог для неё сделать.
Тут в палату зашли мои родители, и родители Анны. На глазах мадам Флёр я увидел капли — это были слёзы, она подошла с трепетом к кровати Анны, и провела пальцами по её коротким волосам. По выражению лица мистера Крауча — отца Анны я понял, что похитители получат сполна за то, что сделали с Анной. Я вздохнул с облегчением, и вдруг, родители Анны подходят к моей кровати, мадам Флёр становится на колени передо мной, я удивился этому.
— Ты пошёл один… — сказала женщина, взяв меня за руку, — ты рисковал своей жизнью, чтобы спасти нашу девочку…
— Мы в вечном долгу перед тобой, Кастиэль, — сказал мистер Крауч.
— Вы ничем мне не обязаны, господин мэр, — спокойно сказал я, мадам Флёр посмотрела на меня. — Я отправился туда, не зная, что их трое, я ничем не мог ей помочь и единственное, на что я смог отважиться — это заслонить её от очередной пули, ведь от первой уберечь не смог. Я люблю вашу дочь, и это неизменно!
Конечно, мои родители тоже похвалили за такую храбрость, но отчитали, что я не должен был настолько рисковать, ведь я единственный наследник компании отца, и поступил бы опрометчиво. Спорить не стал. Медсестра зашла вовремя и попросила всех удалиться по домам, так как мне пора принимать лекарства, и как следует отдохнуть. Когда все вышли, я поблагодарил медсестру за такую заботу.
— Чего там, — улыбнулась медсестра, ставя мне капельницу с лекарством, — я слышала, как они ругали тебя за этот поступок, и решила вмешаться. Когда лекарство закончится, позвони вот сюда, — она указала на звонок, на тумбочке, — я приду, уберу её, и ты сможешь заснуть. Не в коем разе не засыпай с ней. — я согласно кивнул и только потом медсестра вышла. Конечно, пришлось терпеть и не спать, пока лекарство не закончится, и только потом я позвонил в звонок, нажав на нужную кнопку. Медсестры не было минут 5, и потом она всё-таки пришла, склонившись к тому, что её вызвал главный врач, я успокоил её, и когда она вытащила из меня иглу, положив ватку на ранку и перевязав тонким бинтов, я смог, наконец, закрыть глаза.
На следующее утро я проснулся уже в лучшем состоянии, чем был вчера, и был рад этому. Машинально повернув голову, я увидел, что Анна, наконец, очнулась. Она смотрела вверх, и молчала, видимо, не хотела разговаривать, или ей было трудно. Я вытянул правую руку, ведь кровать Анны была в нескольких сантиметрах от меня, и дотронулся кончиком указательного пальца до здорового запястья Анны. Та вздрогнула и повернула голову. При виде меня, на глаза Анны навернулись слёзы, она сжала мою руку в своей.
— Доброе утро, соня, — улыбнулся я своей фирменной ухмылкой. Слёзы, на глаза Анны, всё наворачивались и наворачивались, а я даже обнять не мог её, чтобы успокоить.
— Доброе… Дурак… — ну вот, значит с ней всё хорошо.
— Если обзываешь, значит тебе уже лучше? — спросил я, улыбнувшись. Когда Анна посмотрела на меня своими небесно-голубыми глазами, я был спокоен, ведь с ней всё хорошо.
— Если ты не язвишь, получается, тебе ещё плохо? — Анна шмыгнула носом, здоровой рукой вытерев слёзы и сопли. Я миловался этой картиной.
— Мне досталось меньше, чем тебе, — сказал я.
— Тебя чуть не убили! — возразила Анна.
— Но не убили же.
— Ты рисковал жизнью! Придурок!
— А ты не послушалась меня и села в машину к этому Альберту!
— Если бы хотел остановить меня, то захлопнул бы дверь той злополучной машины и ничего бы не случилось!
— Если бы я признался тебе, то ничего бы не случилось!!! — закричал я, теряя терпение.
— Нужно было поцеловать тебя, прежде чем садиться к этому ублюдку! — слова, сказанные, мной и Анной застали нас обоих врасплох, и мы в мгновение ока покраснели, и отвернулись друг от друга. Чёрт, вот надо было лохануться, что признаться ей перед тем, как потерять сознание, да и сейчас, раздуваем из мухи слона, ссоримся на пустом месте. — Ведь… Пары всегда ссорятся на пустом месте, правда…? — услышав слова Анны, я улыбнулся, и, повернувшись, увидел, что слёзы её исчезли, однако румянец так мило красовался на её щеках, что я просто любовался этой картиной.
— Правда, — сказал я, и взял её за руку.
Каждый день к нам приходили ребята, сообщая последние новости из школы. Роза рассказала, что тех похитителей посадили, ведь прошло ни много ни мало две недели — столько мы с Анной лежим здесь. Кен говорит, что учителя уже соскучились по мне и Анне, ведь криков и ссор нет в коридорах, им уже становится скучно. Мы с Анной посмеялись над этим всем, и весело проводили время. Прошла ещё неделя, и мне разрешили уже сидеть, облокотившись на подушку, Анне тоже разрешалось садиться, но мне лишь на несколько часов, обычно три часа и час я отдыхаю, затем вновь могу сидеть. У Анны начали заживать раны, травма запястья не затягивалась быстро, но не так уже болела — по словам самой Анны. Моё ранение в живот тоже не так «ныло», как прежде, и я искренне радовался этому. Родители старались чаще навещать нас, даже телефоны наши привезли, чтобы мы могли общаться с ребятами по Skype, да и с родителями, пока они на работе. Наши с Анной родители, оказывается, неплохо стали ладить, даже очень хорошо ладить. Лизандр говорит, что мама Дебры, как и сама Дебра, уехали в Вегас, чтобы начать новую жизнь. На удивление, мадам Флёр передала, что Дебра принесла свои извинения Анне. Конечно, Анне было всё равно, но мадам Флёр, отдала Анне кольцо, которое и было украдено Деброй много лет назад. Оно передавалось в роду мадам Флёр много поколений, и пришло время передать его Анне. За этот смелый поступок Анна простила Дебру за все её плохие поступки. Наши с Анной отношения наладились, не могу сказать точно, кем я прихожусь ей на данном этапе — мы ведь в больнице, но всё же, надеюсь, что всё разрешится лучшим образом, когда нас выпишут.
К моему большом сожалению, Анну выписали раньше. Она сказала, что будет каждый день после уроков навещать меня, и будем вместе делать домашнее задание, тем более, что скоро вновь межсеместровые экзамены, только в этот раз лишь три экзамена: математика, история Франции и химия. Вот радость, опять у Самсоновой будем сдавать. Слава Богу, что учителя сделали мне и Анне поблажки из-за этой истории с похищением и ранением.
Конец POV Кастиэль
POV Анна
Ранение Каса было серьёзнее, чем моё, поэтому меня выписали раньше. Но я дала слово, что буду каждый день приходить и сообщать ему последние новости, также, подготавливаться вместе с ним к предстоящим экзаменам. Ему становилось намного легче, когда я приходила — говорил врач, он называл меня личным лекарством для Кастиэля, и это меня смущало.
Проходили дни. До экзаменов оставалось совсем немного — какая-то неделя. Без Каса в классе стало как-то скучно, даже слишком тихо, и поспорить не с кем, разве что с Кеном. Он ругает меня, что я слишком часто хожу к Касу и не готовлюсь к экзаменам, Роза тоже так считает, но я отмахиваюсь от них, сказав, что Касу становиться легче. Больше они не пристают ко мне, будто надзиратели. Всё вернулось на круги своя.
Вот и два дня осталось до первого экзамена, страшно, ведь рядом Кастиэля не будет. Его мама говорит, что врач ещё задержит Каса в больнице, для профилактики, я огорчилась, и ушла. В школе я сижу одна, разве что, Кен иногда сидит рядом, чтобы мне скучно не было, но если бы Кас был здесь, было бы ещё лучше.
Как обычно мы сидели в столовой после второго урока, перекусывали перед физкультурой. Я заказала себе полноценный обед, чтобы как следует выложиться во время бега, девчонки говорят, что я очень быстро бегаю, уступаю в скорости лишь Касу и Кену. Да, но быть лучшей среди девчонок — настоящая гордость. Мы разговаривали о предстоящем экзамене по химии и мерялись объёмом информации, которую каждый смог найти по поводу своего вопроса. Мне досталась характеристика «золота», хоть что-то приятное.
— Анна, много нашла? — вдруг Роза толкнула меня в то самое предплечье, где раньше была огнестрельная рана, там остался шрам, и Роза попала прямо по нему, я скривилась. — Ой, прости, пожалуйста, я забыла о шраме! — воскликнула сразу же Роза, но я постаралась улыбнуться и забыть о тех воспоминаниях, которые навсегда останутся в моей памяти.
Кстати, что касается моих волос — мне даже больше нравится с короткой стрижкой. Конечно, знакомая моей мамы — тётя Энни, будучи парикмахером, немного подправила мне кончики и придала волосам форму. Проинструктировала, как именно стоит ухаживать за короткими волосами, я стараюсь соблюдать всё, что она мне сказала делать. Друзьям из школы нравится, родителям нравится, Кас в восторге, да и я нравлюсь себе больше такой: будто начала новую жизнь.
Я, было, начала рассказывать Розе о своём вопросе по химии, как вдруг Кен ухмыльнулся, смотря в ту сторону, где находился вход в столовую.
— Кен, у тебя сейчас зубы выпадут, если будешь так ухмыляться, — съязвила я, увидев ехидную ухмылку друга. Кен посмотрел на меня, но улыбаться не перестал, — что ты там увидел, если… — повернувшись назад, и увидев, из-за чего он улыбался, я потеряла дар речи, и все мои мысли выскочили из головы, — …улыбнулся… — в паре шагах от прилавка с порциями стоял Кас. Он был одет в свою одежду, озирался по сторонам, а заприметив наш столик, махнул рукой. Вскоре ему удалось встретиться со мной взглядом. Между нами будто искра промелькнула, как во время нашего первого поцелуя в парке, только сейчас я ни ненавижу его, а люблю. — Кастиэль… — я улыбнулась, выскочила из-за стола и стремглав помчалась к Касу. Он расправил руки для объятий, и я прыгнула ему прямо на шею. Однако радость не продлилась долго.
— Ой, Анна, больно же! — пискнул Кас. Я только сейчас вспомнила, что Кас пережил огнестрельное ранение, поэтому отпрянула от него.
— Прости, Кас, я совсем забыла, что ты… — и тут я грозно посмотрела на него, — кстати, а почему ты в школе? Разве врач не сказал, что ты ещё неделю будешь под его присмотром в больнице?!
— Когда я ему сказал, что у меня экзамен по химии, он отпустил меня, выписав при этом кучу лекарств и перевязки регулярные. То есть, каждый день, сразу после школы я буду, идти в больницу и мне будут делать перевязку. — я со вчерашнего дня не слышала его голоса, собиралась сегодня, как обычно, после уроков, приехать к нему в больницу и навестить, но, похоже, он сам решил навестить меня, только в школе. — Так что уже с сегодняшнего дня я снова буду раздражать тебя, нервировать тебя и портить тебе настроение!
Конец POV Анна
POV Кастиэль