Каникулы

В этот момент Лори, которому в отсутствие моего активного сопротивления или хотя бы воззваний к совести, совсем сорвало крышу, слегка стянул одеяло. Мне стало прохладно. Эрди заткнулся, завороженно уставившись на открывшееся зрелище. Ничего плохого, говоришь? А ты уверен? Посмотри на себя со стороны. Я прямо вижу, как в тебе борются желание пощупать и сознательность.

- Лори, - неуверенно позвал он. Но брат не слышал: закрыв глаза и сопя от удовольствия, он приложился к моей груди, как маленький ребенок, лаская ее губами, зубами и языком. Во мне боролись две сильнейшие эмоции: возмущение и наслаждение. Эти двое хвостатых извращенцев уже нисколько не казались мне детьми, и, черт возьми, я одновременно хотела продолжения и убить обоих!

Эрди еще пару мгновений помялся, потом потянулся и коснулся моей груди кончиками пальцев. Меня просто скрутило от наслаждения, хотя ничего такого он не делал. След его прикосновения вспыхнул и пробежался горячими ручьями по всему телу. Эрди облизнулся, переступил, высвобождая край одеяла, и повел рукой вниз, стягивая его. Лори послушно отпустил свой край, и одеяло позорно капитулировало. Сначала моего живота коснулся прохладный воздух, а затем и горячая ладошка Эрди. Лори слегка укусил меня, я снова выгнулась и застонала. Беззвучно, впрочем: голос они мне так и не вернули. Эрди опять облизнулся, и его ладонь заскользила вниз. Я брыкнулась, пытаясь оттолкнуть его коленями. «Бельевая веревка» тут же обвилась и вокруг моих ног. А рука Эрди сдвигалась все ниже, и ниже.