Вероника

– Как видишь, мы без вещей, – сказала Яна, не выпуская руки дочери. – Я не знала, как ты отреагируешь, поэтому не стала их брать. Думаю, пришло время нам познакомиться получше.

– Ничего себе – пришло время. Об этом нужно было сразу сказать.

– Прости, но я боялась.

– Чего, интересно бы знать? Я что похож на маньяка?

– Нет, конечно. Просто на этот счёт у мужчин разная реакция бывает. Нам уйти?

– Что за глупость. Разувайтесь и проходите.

Пока Яна помогала девочке расстегнуть сандалики, Стас подметил, что ребёнку было не более четырёх лет.

– Солнце, познакомься, это Стас. Помнишь, я рассказывала тебе о нём?

– Это мой новый папа? – спросила малютка.

– Нет, что ты. Это наш хороший друг.

– А можно узнать, где её настоящий папа? – спросил Стас.

– О, это долгая история. Он ушёл от нас, едва она научилась разговаривать. И теперь даже не интересуется, как дела у его ребёнка. 

– Меня зовут Ника, – представилась девочка.

– Какое у тебя необычное имя, – ответил Стас. – Иностранное что ли?

– Нет, это сокращённо от Вероника, – пояснила Яна. – Мой бывший муж придумывал имя, хотя мне оно никогда не нравилось. Поэтому я её зову просто – Ника.

– И мне не нравится Вероника, – сказала девочка.

– А по-моему хорошее имя! – отрезал Стас. Лицо его сделалось мрачнее тучи, и казалось Яне, что в любую секунду из него посыплются молнии.

– Стас, ну прости, что сразу всё не рассказала. Тогда на озере ты резко закрыл эту тему, когда проговорился, что тоже был женат. И я до сих пор не знаю, есть ли у тебя у самого дети.

– У меня нет детей.

– Думаю, нам стоит уйти. Я, конечно, ожидала, что всё так получится.

Стас ничего не сказал, а просто закрыл за ними дверь. Проводив взглядом из окна белый Ситроен, но начал искать пачку сигарет. Но в квартире больше ничего не осталось, кроме чистоты. Он даже пепельницу выбросил, когда безжалостно набивал чёрные мешки ненужным хламом. А вот курить ему захотелось не на шутку, так что пришлось терпеть, словно наркоману в изоляторе. Он не мог дать себе слабинку, потому что Яна надёжно обосновалась в его сердце, несмотря на бешеный поворот событий.

Перебирая в голове каждый день, проведённый со своей второй половинкой, он не мог понять, как ей удавалось так ловко скрывать имеющегося ребёнка. Ведь в их разговорах с её стороны даже намёка не проскальзывало о четырёхлетней дочурки.

Стас вспомнил недавние слова своего бывшего коллеги, пока бурно размышлял по этому поводу:

"Как же ты прав оказался, чёрт тебя возьми, – думал он, глядя в окно. – Все бабы одинаковы. Яна, конечно же, имеет кучу плюсов, но в сущности-то ничем не отличается от остальных. И почему я ни разу ничего не предположил о её прошлом? Ей двадцать девять, она красива... ну разумеется она не была всю жизнь одна, наверняка любила кого-то, и этот кто-то однажды сделал её предложение, а потом ему всё надоело, и он бросил и жену и ребёнка. Типичная история большинства разведёнок. К тридцати годам почти все проходят через брак: у одних всё складывается, другие же расходятся, и, как правило, женщины остаются с прицепом и полнейшим разочарованием в теории об идеальной семье".

Рассуждая, Стас пришёл к выводу, что ребёнок одинокой матери ни в чём не виноват, что он всего лишь побочное явление неудачного союза, и за это не стоит считать его препятствием для дальнейшего воссоединения двух любящих друг друга людей. И потом, не был ли он сам в подобном положении? Да, дочка его не жила с ним, но всё же он являлся холостым мужчиной с ребёнком. С одной стороны Стас пытался свыкнуться с новым положением вещей, настраивая себя на продолжение звёздного романа, – он понимал, что раз уж тайна раскрыта, впредь девочка не останется в сторонке, – и у него не было выбора, как принять её в качестве дополнения к любимой женщине. А с другой, его просто убивал тот факт, что придётся воспитывать чужого ребёнка, к тому же так удивительно схожего с Вероникой. Но Стас жить не мог без Яны, и готов был встречаться с ней при любом раскладе. Ему лишь хотелось серьёзно поговорить с ней, узнать, не будет ли ещё нежданных сюрпризов. Ведь умение удивлять, как он уже понял, являлось одним из основных талантов Яны. Поэтому, как только они встретились, он сразу же поднял тему её прошлой жизни. Голос его звучал мягко и размеренно, но та уверенность в себе, с которой он заговорил, в один миг расположила Яну к самой настоящей исповеди.

– Что ты хочешь узнать? – сказала она. – Тебе прям с самого начала рассказать о моей супружеской жизни?

– Было бы интересно послушать.

– Хорошо. Мой бывший учился со мной в универе. Но там мы не общались. Уже гораздо позднее учёбы мы случайно пересеклись, и у нас началось как бы второе знакомство. Он был такой учтивый, элегантный, всегда носил бабочку. Мы прямо-таки сошлись в интересах: целыми днями писали картины – я пейзажи, а он натюрморты. Только вот для меня творчество никогда не стояло превыше всего, потому что я всегда хотела родить ребёнка, найти интересную работу и просто жить, как обычные люди. А он всё мог променять ради своего рвения к известности. Однако популярным художником так и не стал. Мне лично его картины нравились, но местные критики и знатоки современного искусства постоянно его с грязью смешивали. Он сильно переживал по этому поводу, совершенно не хотел найти нормальную работу, плюнуть на это дело и куда-то устроиться.