Вероника

– Вот знаешь, меня в тебе другое поражает? Ты слишком чистоплотная для художника. Нет, я серьёзно. У тебя всё так аккуратно разложено, и каждая вещь в идеальном состоянии. Мне просто есть с чем сравнивать. Я знаю парочку ребят – они тоже чем-то подобным увлекаются. Так вот, у них постоянно руки по локоть в краске, а у одного даже на постели эта же краска, и в квартире вечный запах анилина или какого-то там растворителя.

– Бывает. Кто-то именно так и работает – отдаётся всецело искусству и не замечает ни себя, ни что творится вокруг.

– Творческие люди очень необычны.

– Нам пора собираться, а то уже почти стемнело. Поможешь мне упаковать этюды?

– Конечно. Хоть какой-то от меня будет прок.

Домой Стас вернулся в два часа ночи с чувством сильного голода. Он был готов проглотить слона, зажаренного на вертеле с добавлением кисло-сладкого соуса, но вместо абсурдного желания довольствовался обычной яичницей. В голове у него крутился вихрь из медленных инструментальных мелодий, весенних этюдов и прошлогодних початков рогоза. Впервые за последний год его улыбнули собственные мысли, поэтому он сразу же согласился поехать к озеру и на следующий день.

– Мне понравилось, – сказал он, улавливая скромный знак вопроса на лице Яны, как только они подъехали к его дому.

– Значит, ты не против поехать со мной завтра?

– Завтра уже наступило.

– Тогда тебе нужно выспаться, потому что я заеду в десять часов утра.

– Не забудь свою музыку. В дороге она очень расслабляет.

– Это гарантирую. Ах да, ещё один немаловажный момент: мы пробудем там весь день, так что позаботься о том, чтобы нам не пришлось собирать ягоды и корешки.

Безусловно, Яна была во вкусе Стаса. И она это знала. К тому же зрение у нее работало отлично, и смотря на своё отражение в зеркале, она видела красивую девушку с милыми зелёными глазками и каштановыми волосами чуть ниже плеч. Стас точно подметил все эти детали, когда беседовал с ней, сидя на траве. И образ лесной нимфы ещё долго сопровождал его по дороге в обитель Морфея.