Страница 2 из 19
Два лета Грег хранил верность ее памяти. А потом с востока пришла война. Пришла с лучами второго Светила, с ярко-оранжевыми знаменами противника, пришла, топча поля, пришла с запахом пороха, с пиками и ружьями, с машинами, огонь метающими.
И встал он под знамена — белые полотна в полосу лиловую — цвета надежды, цвета победы. И повел он за собой войска от Дома его.
Он не хотел вести свой народ на войну, он не хотел убивать. Но есть честь, есть то, что всегда важнее желаний.
А затем острая пика пробила его со спины. И он стал другим. Он вырвал из себя пику, он встал с колен и вонзил белый, сияющий, меч в землю. И все преклонились перед ним.
И он в один миг короткий вспомнил: как давно мать пела на ночь об отважном воине, кто оберегал бренный мир, кто приносил с собой покой и благо, кто усмирял раздоры. Но то лишь песнь — лишь мечты простого люда.
«А если мечты эти не на пустом месте возникли? Я пресек раздор? Или же мир снов поглотил меня?» - подумалось Грегу.
В последнее верить не хотелось. Да и мир снов был уж слишком реальным. Скорей - он был ранен в бою, и все последующие воспоминания - лишь агония. На самом деле, его схватили, взяли пленником, выкинули... нет... он бежал. Зачем только переодевали? Разве что, хотели вернуть за монеты, а ценный товар стоит держать в надлежащем виде. Это объяснение Грегори устроило. Оставалось понять, где он и как далеко от родных земель.
Слишком светло, ни одной звезды на небе не видно. И только внутреннее чутье упрямо ведет вперед, как будто что-то влечет туда, что-то непреодолимо манящее, что-то близкое.
Вскоре впереди показались небольшие палатки — тяжелые цветные покрывала были накинуты на несколько шестов, образуя тень над сидящими под ними. В палатках сидели, скрючившись, мужчины и женщины в невиданных Грегом мешковатых полосатых одеждах до пола.
Палаток было совсем немного, но видно, что дальше их число увеличивалось. И палатки эти плавно перетекали в город. Там - длинные, невысокие дома с небольшими окнами стояли симметрично и ровно, один за другим, и постепенно, сменялись домами чуть выше. И в самой дали виднелось самое высокое сооружение - похожее на пирамиду с отсеченным верхом.
- Где я? В каком графстве нахожусь? - спросил Грег у ближайшего мужчины в палатке. Тот поднял взгляд, улыбнулся беззубым ртом и провел руками, показывая на лежащие перед ним предметы: потрескавшиеся кувшины и что-то отдаленно напоминающее дамские украшения.
- Раг-ги-и-с, - произнес он, впрочем Грег не был уверен, что точно расслышал. Мужчина сказал еще что-то непонятное.
«Никогда не слышал такую речь. Рыбаки с речного города говорят торопливо, часто не разборчиво и многие слова их дивны. Но суть всегда можно уловить», - Грег еще раз внимательно посмотрел на беззубого и догадался, кто перед ним:
«Оседлый торговец».
Грег похлопал себя — увы, монет в этом новом одеянии не было, и даже потайных мешочков для них не водилось. Да и с чего давать пленнику монет?
Грегори облизал губы — должен хотеть пить, учитывая пройденный путь, но не хотелось, и губы даже не высохли. Но торговец понял его по-своему, отвернулся на секунду, достал небольшой мешочек с горлышком, открутил то, сделал глоток и протянул Грегу.
- Фи-и-и, - сказал торговец.
Грег благодарно кивнул и, взяв мешочек, отпил: вода была противной с привкусом зеленой тины, но он, улыбнувшись и почтительно поклонившись, вернул мешочек и побрел в город.
«Рано или поздно, я пойму, как далеко от Дома и от Кросса», - с надеждой подумал Грег.
***
По его подсчётам, давно должна была настать ночь и одно из Светил - скрыться за диском луны. Когда-то давно гость из далекого графства рассказывал о редком явлении — самой светлой ночи. Но увидеть ее можно было лишь в определенном месте и в определенное время: в сезон жатвы.
Грегори неторопливо бродил по узким улочкам этого странного города. Горожан было совсем немного, а те что встречались, с опаской награждали его заинтересованными взглядами, но торопливо проходили мимо. Как понял Грег, все направлялись к пирамиде с отсеченным верхом.
«Тебе туда», - услышал он мягкий женский голос. Осмотрелся: никого поблизости. Грегори даже не был уверен, что слышал - больше это походило на образы и символы появившиеся в разуме.
«Морок. Слишком долго бродил по пустыне», - нахмурился, но вопреки всему пошел, ругая себя.
Он дошел до пирамиды. Это было цельное сооружение — камень ровно на камне.
«Так похожа на путь к небу, к Светилам», - подумалось ему или не ему: Грег не мог понять, но как будто он вновь услышал тот женский голос.
Протиснулся через толпу вокруг. У самого подножия пирамиды на коленях стояли двенадцать мужчин — по шестеро друг напротив друга. Одеяния у них были такие же длинные, как у торговца — странные рубахи в пол, подвязанные поясом, только чистые. Между мужчинами, посередине: лицом к пирамиде и спиной к нему - стояла девушка.
Плотный комок подступил к горлу, стало трудно дышать: ничего более развратного, Грегори ранее не видел и предположить не мог, что приличная дева может позволить себе такое облачение.
Даже трактирные девки, что не берегли честь свою, не позволяли себе такого вида. Пусть оголенные по пояс — но ноги их всегда были либо платьем длинным скрыты, либо атласными лентами обвиты. И ни одна женщина из его графства не смела облачиться в столь короткое платье: оно едва достигало колен, оголяя тонкие ноги, И цвет его золотистый почти сливался с кожей. Длинные ниже лопаток темно-рыжие волосы девы волнами рассыпались вдоль оголенной спины. Но на деве были перчи — и не простые — белые — такие могла себе позволить лишь особа благородная.