Страница 34 из 146
– Ты его видел?! – удивилась я.
– Я же серебряный дракон! – с превосходством проговорил он.
– И Корнелиус тоже видел? – с внутренней дрожью спросила я.
– Я показал ему образ артефакта. Он сказала, что никогда подобного не встречал. Энергия артефакта полностью слилась с энергетическими потоками твоего тела.
– Он больше ничего не говорил
– Нет, вроде бы…
– Покажи мне образ артефакта, если можешь, – попросила я, недоумевая, почему Корнелиус не узнал его.
– Смотри! - Эрвин протянул руку. Над его ладонью появилось свечение, и затем голубая сфера внутри которой спала змея, свернувшись в три с половиной оборота. – Я до сих пор в шоке! У тебя в груди живёт энергетическая змея.
– А у тебя под кожей дракон гуляет, и что с того! – огрызнулась я.
– Этот дракон – мой хранитель, моя вторая сущность. Он подчиняется мне и никогда не навредит.
– Моя змейка тоже! – соврала я.
– Сомневаюсь! Она мешала лечению. Бросилась на Римейна, когда он коснулся твоего тела. Едва не впилась ему в руку, зло сверкая изумрудными глазами. Ещё она что-то прошипела на неизвестном языке.
– Можешь повторить?
– Что-то вроде «Проваливай!» – проговорил он по-русски с сильным акцентом. Меня разобрал смех.
– Вот ты смеёшься, а Корнелиус почти весь свой резерв выкачал, сражаясь с твоей змейкой. Магистру Римейну тоже туго пришлось. Он до утра колдовал над твоим телом, выправляя потоки. Твоя энергия извивалась и жалилась подобно змее.
– Расскажи, почему я превратил магистра? – спросила я, уводя разговор от обсуждения особенностей моей энергии. – Я ничего не помню!
– Если бы я был на его месте, я бы тебя сразу убил! – сверкнул на меня глазами Эрвин.
Дракон ещё долго возмущался моими поступками, выговаривая какой же эльф вредный и неблагодарный. Старшие лечили меня не жалея сил и времени, а я, редиска такая, превратил их в зверей. Да ещё и поиздевался вволю. Слушая его, я внутреннее ликовала: «Наконец-то, этим двоим, досталось на орехи». В какой-то мере я была им благодарна за помощь, но манера, в которой они её оказали, породила раздражение.
Эрвин поведал мне не всё. Большую часть событий той ночи, я узнала, подцепляя картинки из его памяти по ходу рассказа.
Короче дело было так! Когда четвёрка активистов выбралась из подвала и принесла моё бренное тело в кабинет ректора, я крепко спала под воздействием зелья. Меня положили на ректорский стол, освободив его от бумаг, и в четыре руки раздели до кальсон. После чего приступили к лечению. Исправление покорёженных энергопотоков заняло несколько часов, и все порядком вымотались. Никто не ожидал, что действие зелья быстро ослабнет, и я приду в себя сразу по завершении лечения.
Я проснулась, будучи ещё пьяной, увидела Корнелиуса и Римейна, склонившихся надо мной, и закономерно разозлилась:
– Снова вы в мою жизнь носы суёте! Один важный как петух гамбургский, а второй хитрый, словно девятихвостая кицунэ! – сердито воскликнула я.
В тот момент, я от души пожелала им стать зверями, присовокупив новые магические возможности альфы. Нагрузка на организм оказалась непривычно высокой, и я вновь заснула, а магистр и ректор превратились в милых зверушек.
Сначала звери вели себя тихо. Привыкали к новому состоянию. Потом лиса захотела закусить петухом, и принялась его ловить. Она бегала за ним по кабинету, перескакивая стол и кресла. Далвир и Эрвин пытались удержать её от совершения тяжкого преступления. Петух истерично квохтал, взлетал под потолок, сбивая со шкафов амфоры и бюсты. Парням пришлось уворачиваться, от летевших вниз предметов.
Немного придя в себя от сумасшедшей гонки, парни разделились. Эрвин загнал петуха в угол, а Далвир удерживал кицунэ, уговаривая не трогать друга. Обстановка в кабинете стала поспокойней, и тут я вновь на минуту вынырнула из дурмана.
– Кицунэ, сдался тебе этот облезлый петух гамбургский?! Ты парней ловить должна, тебе по статусу положено! – озвучила я новую волю, и завалилась спать дальше.
Притихшая было кицунэ, навострила ушки, осмотрела парней с ног до головы, и двинулась на Далвира, приторно улыбаясь. Вампир ей приглянулся больше. Он выглядел милее и доступнее, чем дракон.
Лисица заворковала нежным голоском, восхваляя его наружность. Далвир довольно заулыбался, но попятился от неё, от греха подальше. Кицунэ это пришлось не по нраву. Она прыгнула на парня, опрокинув его на спину, уселась на живот и принялась расстёгивать пуговицы на камзоле.