Незаменимая

А потом я сбилась со счета, провожая туда же девушек: со светлыми воздушными волосами, с карими грустными глазами, высоких и низких, стройных и слегка полных, красивых и просто приятных. Они шагали передо мной вереницей и махали рукой прежде, чем исчезнуть – теперь они были свободны. Среди них была и моя тень – я узнала ее, хоть никогда и не видела. Она махала мне дольше остальных.

Когда же последняя жертва асьтаху растворилась в дымке, передо мной возникли Биргит и тетя Лигия.

Я обрадовалась, решила, что сестренка пришла за мной, и мы теперь снова будем вместе – как в детстве. Но тут же испугалась за тетушку – неужели, и она умерла? Они же меня будто не замечали. Захотелось помахать им рукой, привлечь внимание, но в этом мире у меня не оказалось рук.

- Я горжусь ею, - произнесла Биргит, положив руку на ладонь тети Лигии.

- Я – тоже, но как нам теперь вернуть ее обратно?

- Думаю, не стоит бояться просить у Ахаюро то, что сделает нескольких людей счастливыми. Он всегда готов прийти на помощь и дать нам всё, только мы не готовы это вместить.

- Ты права. Но иногда мне хотелось бы, чтобы он забрал лишнее.

- Скоро так и будет, тетя. А пока вам придется еще раз вмешаться в судьбу семейства Партенн и вернуть мою непутевую сестренку назад. И передайте ей, что я освобождаю ее от клятвы! Она сделала больше, чем я могла у нее просить – она спасла Ольгерда от гибели и тела и души!

- Я передам…

Последнее я уже слышала другими, самыми настоящими телесными ушами. И перед глазами больше не было лиц – только темнота прикрытых век. Я зажмурилась, будто пыталась еще раз уцепиться за мир неведомый. И тут же над головой раздался целый хор.

- Просыпается! Очнулась!

Я открыла глаза и удивилась, почему вижу родных мутными – маму, отца, тетушек, Эдуарда и Ольгерда. И только потом догадалась, что глаза застилали слезы. Я ревела в три ручья, и они все тоже заплакали, а потом кинулись меня обнимать.

Когда потоки слез высохли, я окинула родных взглядом. Остановилась на Ольгерде, отмечая, что он выглядел вполне здоровым и снова стал собой прежним. Только серые глаза смотрели без привычной холодности. Наоборот, в них плескалось что-то для меня новое. Я чувствовала – он хотел поговорить наедине. И мне тоже нужно было объясниться, пока между нами еще теплился щедро отсыпанный Ахаюро дар близости. Я попросила всех выйти, и тети, мама и Эдуард послушно покинули комнату.

Как только за ними закрылась дверь, Ольгерд тут же подошел к постели, встал на колени и взял мою ладонь в свои. Он глубоко дышал и то открывал рот, то снова смыкал губы. Видимо, не мог подобрать нужных слов.

- Ты простишь меня, Иви? - наконец, произнес он. – За всё, что я натворил?

Я не ответила, только вздрогнула, стоило вспомнить это «что натворил». Он тут же убрал руки, кашлянул и отвел глаза, но с коленей не встал.

- Я растерялся, когда ты исчезла. Амалия сказала, что ты сбежала, и я сам не помнил, как очутился верхом и несся по парку – искать тебя. Звал тебя, искал следы, но всё безуспешно. Когда я вернулся, на конюшне ждала Амалия. Она рассказала, как ты плакала у нее на плече, что я тебе противен, - тут он замялся. – Я догадывался об этом, но от нее это звучало так цинично, так мучительно… Я сам не помнил, как сам открыл ей собственное сердце, а потом она предложила мне искать тебя вместе. Она говорила, что знает, куда ты пошла, и я поверил. И пошел с ней, а дальше… Помню, я утром встал и пошел в твою комнату, я плохо помнил, что ты исчезла. Я постучал и дверь отворили. Кто-то стоял там в твоем платье, а я не мог разглядеть лица. Сейчас понимаю, что это была Амалия, а тогда я принял ее за тебя. Она говорил такое…

Ольгерд покраснел от подбородка до кончиков ушей.

- И я сам не понял, как оказался в тумане. Я поверил ей и пропал! А потом видел всё, что творилось, словно в кривом зеркале. И собственные слова и поступки падали в это зеркало и отзывались для окружающих подлостью. Когда же ты вернулась, я вообще перестал что-либо понимать… На этот раз в кривое зеркало вырвались мои страсти… Мои самые низменные желания… И я рад, что у меня так ничего и не вышло.

Он вымученно улыбнулся. Я заметила испарину у него на лбу и поняла – слова давались ему отнюдь не легко.

- Только однажды ночью мне удалось как-то вырваться, позвать тебя, но сейчас мне кажется, что Амалия нарочно дала мне немного воли, чтобы расставить для тебя ловушку.

Я кивнула – вот оно что. Ловко! Я почти попалась, если бы не идея с вином, кто знает, что бы было сейчас?

- И еще – наша свадьба. Я помню каждое слово, сказанное в храмовине… И твои губы… Я благодарен, что от нашего брака у меня останутся эти воспоминания. Ты простишь меня?

Я опять не ответила. Вместо этого приподнялась и поманила его к себе. Мы обнялись – тихо и нежно. Между нами, оставляя после себя тоску, догорало то, что тогда перед столпом связало нас крепче веревок…