Страница 90 из 107
— И все? Других не было?
— Нет. Отец с кем-то договорился – и хлам из-за дома вскоре вывезли. Мне просто негде стало кого-то прятать. Но бездомных щенков и котят я все равно подбирала, но уже тащила в приют для животных. Меня там узнавать стали. Встречали, как свою.
— Щенки и котята? – Он улыбнулся одним взглядом, отчего по коже Эль растеклось приятное тепло.
— И они тоже, - не стала отпираться Эль. – Будь моя воля, я бы всех забрала. Поэтому, когда появлялась возможность, приходила помогать за ними присматривать. Пару раз организовывала сбор денег для приюта, но из меня не очень хороший проситель. Потом, когда мать… когда ее не стало, все перевернулось с ног на голову. Мне нужны были дополнительные деньги и пришлось выбирать: либо находить подработку, либо перебираться жить в приют, в одну из свободных клеток.
— Думаю, животные, которых ты спасла, все равно тебе благодарны. – На этот раз его голос был совершенно серьезным. – Нет ничего плохо в том, что ты сделала рациональный выбор. Иногда жизнь дает лишь видимость выбора, хотя ответ с самого начала очевиден. – Макс выдержал паузу, а потом вкрадчиво поинтересовался: - Но ты бы хотела заниматься чем-то таким в будущем?
— Волонтерством? Конечно!И буду, как только хоть что-то в моей жизни определится.
Он еще немного помолчал, потом снова спросил:
— Ты уже думала о будущем, Одуванчик? Я имею ввиду не о завтрашнем дне и даже не о твоем поступлении. Кем ты видишь себя через пару лет? Если представить, что у тебя есть возможность выбирать и не быть связанной обстоятельствами.
— Да я каждый день об этом думаю, - как есть, призналась она. Странно, что он вдруг заинтересовался этим вопросом. Хотя…
Боже, и как она сразу не поняла! Эль отодвинулась от Макса, увеличила расстояние так, чтобы уменьшить магнетическое влияние тепла его тела.
— Я не собираюсь висеть у тебя на шее. И в мыслях не было.
Кажется, он был недоволен ее ответом. И, не особо стараясь быть тихим, принялся отчитывать.
— Габриэль Кромби, я думал, мы выяснили этот вопрос. Я никогда не считал, не считаю и не буду считать тебя одной из тех женщин, которые живут только для того, чтобы вовремя присосаться к хорошему финансовому донору. Не могу похвастаться тем, что я дока в понимании человеческих душ и мотивов, но кое-что в людях смыслю. Поэтому, когда тебе в следующий раз захочется за меня решить, что и как мне думать, вспомни еще раз эти слова, потому что больше повторять я не буду.
Эль густо покраснела. Вот же дура, форменная и окончательная идиотка. В самом деле, Макс никогда не давал повода думать о нем в таком ключе.
— Я всегда все говорю невпопад, - сказала она, надеясь, что на этом инцидент будет исчерпан. Чувство вины за обидные слова, пусть они и были сказаны не со зла, заползло за шиворот скользкой холодной змеей.
— Одуванчик, послушай. Мне правда интересно услышать о твоих планах. Без всяких сдерживающих условностей вроде «у меня нет возможности». Представь, что ты не связана ничем, кроме своей собственной фантазии.
И все же, что за странные вопросы? Она много, о чем мечтает, и многое из этих фантазий так же реально, как полет на Луну.
— Я бы хотела писать книги. И еще работать в журнале, писать о новинках книжного рынка, о творческих людях, брать интервью с теми, кто чего-то добился в жизни, чтобы вдохновлять тех, кто боится начать. И еще бы хотела присматривать за бездомными животными, даже и бесплатно, лишь бы у меня хватало на жизнь от какого-то другого занятия. Я хочу выучиться, стать профессионалом и развиваться в том, что мне действительно интересно. Возможно, я не добьюсь ничего, возможно, я вообще бездарность, но лучше рискнуть, взлететь и упасть, чем сидеть на берегу и смотреть, как летают другие. Точно знаю, что не хочу прожечь жизнь зря.
Макс снова притянул ее к себе, и на этот раз Эль с удовольствием уткнулась ему в плечо. Мечтать с ним рядом было куда легче. Наверное потому, что он сам был из тех, кто не боится покорять новую высоту.
— Мой Одуванчик такой романтичный. Просто целая Вселенная на хорошеньких ножках.
Эль хихикнула, прижалась к нему еще сильнее. В конце концов, она может написать резюме во все журналы и газеты, какие только найдет в Нью-Йорке – у нее есть небольшой опыт, рекомендации от преподавателя. Не может быть, чтобы она совсем никому не приглянулась. А еще выбросит к чертям всю свою писанину и начнет новую книгу: о том, что самая большая трусость – это боязнь упасть.
— Как думаешь, Одуванчик, мы могли бы забрать кота себе? Не зря же он за тобой увязался.
— Ох, Макс…
Хорошо, что можно спрятать лицо и он не видит, как она снова плачет.
— Надо бы купить переноску, миски, витамины. И что там еще нужно животным. И ошейник с колокольчиками. И уговорить администрацию гостиницы разрешить передержать его денек в номере. Что скажешь?
— Уверена, что он оценит ошейник с колокольчиками.
— Ты снова плачешь?