Страница 8 из 108
Остальные были более благоразумны:
- Как ты собираешься это сделать? – Виктория (блондинка) подошла ближе. Она единственная не участвовала во всеобщей свалке, которая образовалась на кровати Иниры. Та испытывала по этому поводу самые разнообразные ощущения, от наплывов паники до ощутимого кожей удовольствия. Чувства были непривычными, дикими, но безумно приятными. Вот что значит, оказывается, быть ОБЫЧНОЙ.
- Я собираюсь узнать, за что его выперли из столицы, - вскинула подбородок Отиша.
- А дальше? – Виктория недоверчиво покачала головой. Светлые локоны качнулись, озаряемые бликами лучин. Несмотря на крепкое, коренастое телосложение, по характеру она больше походила на маленького породистого котенка – капризного и надменного, но неизменно трущегося поблизости. – Тебя же и вышвырнут за попытку шантажа. Здесь нужен план, очумелая!
Высказавшись, она набросила на плечи полотенце и вышла из комнаты, томно виляя отсутствующими вроде бы бедрами. Остальные наблюдали за этим с сочетанием зависти и неудовольствия. Порывистая и резкая, как молодая лошадка, Отиша фыркнула и перевела на них горящий упрямством взгляд:
- Вот увидите, я что-нибудь придумаю!
Мнение самой Иниры никто не спрашивал, хотя она была скорее на стороне Виктории. Ей не нравилась сама идея мести. Лорд-директор ясно выразился на ее счет. Малообщительная и незаметная, души бы его побрали. Малообщительная и незаметная.
В тот же вечер тема Оноре была, к удовольствию Иниры, заброшена за появлением другой, более интересной. Со старой дороги пришли новости о пятерых покойниках, найденных в одном из оврагов. Об этом вовсю судачили утром за завтраком, предлагая самые невероятные версии, и только Инира знала правду и молчала, надеясь, что никто не поинтересуется ее мнением на этот счет. Она видела, как Приаш и Кирх с тремя воинами гнали лошадей по дороге и пыталась понять, что говорит дар. Но убийство охранников, пусть и коротко, но все же знакомых ей, слишком сильно напугало девушку. Исчезнувшее было ощущение погони снова вернулось и она ощущала только страх и ничего больше.