Страница 91 из 100
Напор и страсть найянца разбили оковы стеснения, и землянка, позабыв о разных культурах, позволила телу ответить так, как оно желало. А после она расплакалась. Так легко и хорошо ей было, что слезы сами потекли по щекам.
— Лида, верушечка моя, ты что? Я больно сделал?
— Нет, что ты, не волнуйся, все хорошо. Так редко, но бывает, слезы от избытка чувств. Мне очень хорошо, так, как давно уже не было. — Она погладила мужчину, улыбнулась сквозь слезы и произнесла: — Мы же сейчас попьем водички, перекусим и продолжим?
— Да, моя радость.
И они продолжили.
Обряд, не лишенный таинственности и свидетелей, прошел красиво. С раздеванием, возлежанием на алтаре, с окутыванием золотистой непрозрачной дымкой обоих. На второй минуте лежания Лиде захотелось устроиться поудобнее, но дымка исчезла, и обряд закончился. Только выйдя из таинственных катакомб, спрятанных в недрах города, молодые узнали, что провели на алтаре двое суток. Факт стал откровением не только для землянки, но и для найянцев, подробно расспрашивающих об ощущениях молодых. Далее супругов потащили на медицинское обследование по учету изменений, и потребовалось успокаивающее не только Лиде, но и свидетелям.
— Лидуша, я не молод, но у найянцев есть неоспоримое преимущество перед другими расами: мы заметно стареем только перед самой смертью. Согласись, это весомое достоинство. Мне по средним подсчетам осталось жить около ста лет, твоя раса не долгожитель, но ты тоже примерно столько же проживешь. Я к чему веду: обряд дает возможность любящим взять друг от друга лучшее. Ты теперь тоже, проживая жизнь, не должна стареть. Если бы я был молод, то увеличил бы твою жизнь до своего предела. А так, к сожалению, только отсутствие старости. Может, еще что полезное, нам сейчас наш семейный доктор и по совместительству исследователь скажет.
— Ард, доктор — это тот, с кучеряшками, а остальные кто?
— Мой сын, он похож на меня.
— Да-да, точно. Какая я невнимательная. Он хмурится.
— Обиделся, что я об обряде в последний момент сказал. Обряд не проводили лет пятьсот.
— Ого. Ты рисковый. Мы рисковые. А еще кто там?
— Лидуш, ты не сердишься? Я Ссахлу твоему все подробно объяснил, он дал согласие за тебя.
— Неожиданно. Не сержусь.
— Вон тот, который руками на доктора машет, мой второй сын.
— Какие нервные они там. Нам никак нельзя послушать?
— Лида, я вот еще что хотел сказать. В обряде прописано, что прошедшие его не расстанутся друг с другом никогда. Никто точно не знает тонкостей, но если ты меня разлюбишь, то нам обоим будет плохо.
«Фантастика в действии!»
— Лидуш, ты что молчишь? Я виноват, но я и без обряда за тобой таскался бы как… А не знаю, как кто. Я на Аяну к тебе прилетел, повод нашел. Ты от меня все равно не избавилась бы, а с обрядом все ж таки польза. А?
«Ну надо же, ведь как скрывал свои чувства, изверг».
— Ард, думаю, с обрядом не только для меня оказался сюрприз, но и тебя он ожидает. Я уже догадываюсь, от чего они там в шоковом состоянии.
— Ты о чем, Лидуш?
— Милый, — не удержалась, погладила его по голове, по скуле, — ты женился на Совершенстве.
— Я знаю, верушечка моя.
— Так странно, вы домашних животных не держите, а любимых ласково верушечкой зовете.
— Наверное, мало кто помнит их. Пушистые обаятельные уютные зверьки.
— У меня верушка ассоциируется с кошками.
— Не слышал.
— Я тебе после покажу. Они такие разные — милые, отважные, глупые, умные, вредные, ластящиеся… Да без конца можно о них говорить. А какие смешные! Но мы отвлеклись, а мне надо бы объяснить тебе, но не знаю с чего начать… — Лида сосредоточенно нахмурила лоб, подбирая слова.
— Так вот, своих возможностей я не знаю, не было повода проверить, но думаю, они велики. У Совершенства не может быть иначе. А поскольку у нас в результате таинственного обряда произошел обмен данных, то твои родные сейчас в шоке от изменений, постигших тебя. Я-то для них «кот в мешке», в смысле «темная лошадка», то есть величина, полностью неизвестная. Меня обследовали только в спокойном состоянии, не давали нагрузок, стресса, не отслеживали во мне изменения. Их интересовала только моя возможность родить меняющего ипостась найянца. А вот по тебе они сейчас отслеживают интересные новости.
Внимательно посмотрев на супругу, не совсем поняв, что она пыталась объяснить, Ард предложил пойти послушать.
— Невозможно, проверьте данные. Я точно знаю: у верийцев такой продолжительности жизни нет, — утверждал старший сын.
— А что мы вообще можем утверждать про верийцев? — пафосно вопрошал доктор. — Мы не занимались сбором данных несколько столетий, считая это нецелесообразным. Знали бы, не гадали бы сейчас, какого рода действие обряда мы наблюдаем. Подарок это от Найяны или переход возможностей между супругами.
— О чем спор? — жестко вмешался император. Как будто и не бывший вовсе. У Лидии от его строгости и властности мурашки по телу побежали и неприличные мысли ожили.
«Такая лапочка со мной и такой монстр с другими. До чего же мы, женщины, дурные», — осадила сама себя новоиспеченная супруга.
— Господин Зайн, наши приборы не могут показать точную продолжительность вашей жизни после обряда, — заторопился доктор. — Не хватает шкалы, вы достигли предела в восемьсот лет.
— Этого не может быть, отец, — все никак не мог успокоиться старший.
— Медкарта показывала, что эта женщина может дать здоровое потомство, но ребенок оказался полукровкой, — не менее активно поддерживал старшего младший, намекая на ошибочность данных.
Лидия смотрела на обоих мужчин и пыталась разобраться, ревнуют ли ее к отцу великовозрастные дети по-простому, по-семейному, или все завязано на императорстве и дележке власти. Все одинаково неприятно, но если первое расстраивает, то второе может быть опасно для жизни.