Страница 12 из 54
Но новая мадам-прокурорша оказалась не лыком шита. Несмотря на юный возраст, она быстро смекнула, что жить в богатой квартире прокурора лучше, чем в родительской халупе на задворках города, где в двух комнатах теснились семь человек, ещё и деля жилплощадь с новорожденными телятами зимой и цыплятами летом. Поэтому когда бывшая прокурорша стала вопрошать экс-мужа, сколько же ещё ей жить вдали от любовно обустроенного гнездышка, то выяснилось, что едва разродившись, Раечка вновь забеременела. И хотя по закону она была досрочно признана дееспособной, нельзя было сбрасывать со счетов, что до её совершеннолетия оставалось ещё два года. Было и ещё кое-что!
- Ты бы Полина забыла о своем борове, - посоветовала экс-прокурорше ехидная баба Нюра,- это он тебе мозги за…, что любит и хочет развестись! А на самом-то деле, не успеет с работы прийти и начинает кровать скрипеть – не молоденький, а туда же! У меня давление и аритмия, а эти охламоны спать не дают, я уж и шваброй в потолок била, и Райку шалаву стыдила! А ей что – … в глаза, все божья роса!
Бабе Нюре приходилось верить – она занимала жилплощадь в аккурат под прокурорскими апартаментами, и в таких делах разбиралась как никто. Будучи героиней ещё гражданской войны, она сопливой девчонкой воевала в армии Буденного. Злые языки толковали, что она обслуживала в обозе весь личный состав командования легендарного эскадрона, да и после революции продолжала победное шествие по кроватями партийного актива, долгое время сожительствуя с главой местного НКВД. Советская власть по достоинству оценила её заслуги, увешав иссохшую грудь орденами, дав персональную пенсию и четырехкомнатную квартиру. Девяностолетняя бабка курила Беломор, любила водочку и на давление жаловалась из кокетства.
Мадам Дружинина её откровениями пренебрегать не стала и возмущенно нажала на бывшего мужа. Тот уже дальше морочить ей голову не смог и вскоре подъехавший к дому грузовик увез из квартиры кое-что из мебели, ковры, да предмет особой любви обманутой Полины – ящики с хрусталем.
Раиса по исчезнувшему добру убиваться не стала и к восемнадцати годам родила своему законнику ещё одну девочку и теперь уже никто не смог бы её изгнать из прокурорского рая.
Семья прокурора была по всем меркам состоятельной, и понятно, что пронюхав об этом обстоятельстве, молоденькую женщину постоянно доставали с поборами сначала в детском саду, а потом и в школе. Причем её прокурора ничуть не боялись, зная, что сам он берет взятки, и не снившиеся нищим учителям!
Мадам-прокурорша, образование корой насчитывало девять, да ещё и законченных практически экстерном классов, побаивалась учителей. И это сразу же почуяла известная всему городу наглая стервятница учительница младших классов – Луиза Карповна Кручинина. Она печально ославилась в свое время тем, чтобы была застигнута за кражей ложек в хозяйственном магазине. С тех пор учительница подворовывала, где только можно, не стесняясь ничем. Например, могла вытащить из портфеля ребенка учебники, с тем, чтобы потом их продать в конце года другому ученику. Отливала из банок с краской для ремонта почти половину на собственные нужды, а как-то объявила в классе сбор денег на зимние сапоги для своей дочери.
Периодически родители её учеников получали записочки от «второй мамы»: «принесите банку малинового варенья», «вы должны принести килограмм сала», а как-то (от автора: реальная история, имевшая место быть с её знакомой!) «предоставьте литр самогона»!
Мне рассказывали по секрету, что когда сортировали документы вновь прибывших первоклашек по классам, она так вцепилась в папку Лёвушки Дружинина (старшенького отпрыска Раечки), что отнять её можно было только с руками.
И началось! Она третировала Раечку, как только ей в голову приходило. Весь дневник был исписан записями вроде «100 рублей на занавески» или «50 рублей на обложку журнала», «150 рублей на оформление классного уголка», а как-то даже « 200 рублей на солому»
- Какую солому, Людмила? – со слезами на глазах вопрошала меня Раечка, - это школа или конюшня?
- Пожалуйся мужу! – посоветовала я,- пусть прокурор выясняет, каких таких коней собирается выращивать за счет первоклассников хитроумная Луиза.
Но Раечка только стыдливо мялась. И только впоследствии я узнала, что в ответ на её жалобы, тот раздраженно твердил:
- А Полина все решала сама, понимая, что у меня и без этих мелочей голова пухнет! Не лезь ко мне со всякой ерундой!
Полина работала главбухом в местном пищеторге, и отличалась тем, что когда она открывала рот, чтобы выразить недовольство, автоматически включалась сигнализация. Куда уж было Раечке до предшественницы!
Но сегодня и без того не маленькие глаза прокурорши были обалдело вытаращены.
Я заглянула в записку. Она была предельно лаконична: «Постирать!»
- Что постирать? – не поняла я.
И Раечка втащила с лестничной клетки объемный узел.
- Левка едва его допёр из школы! Ему друзья помогли!
- Хорошие дети,- буркнула я, споро развязывая узлы большого платка,- настоящие тимуровцы!
В свертке оказался женский трикотажный костюм – юбка на подкладке и тяжелый пиджак, и две шерстяные, изрядно замусоленные кофты!
- М-да,- фыркнула за спиной довольная Алка,- не пойму только, почему она ещё грязных трусов не доложила до кучи? Побоялась, что дети резинки на рогатки пустят?
Раечка отчаянно разревелась. Вот тебе и русский вариант «Богатые тоже плачут!»
- Всё! – решительно натянула я пальто,- хватит рыдать! Пойдем!
- Куда?
- К Луизе!
Слезы у моей соседки мгновенно высохли, и она опасливо втянула голову в плечи.
- А вдруг она потом всё на Левушке выместит? Знаешь, как меня моя первая учительница гнобила - била по голове линейкой, выгоняла из класса, заставляла часами стоять в углу!