Монстром буду я

– Слушай, – приказывает она и нажимает рукой на метку, которую сама же и оставила на моем запястье, прямо под укусом Наяны.

Рука жжет огнем, как раньше было, когда магесса выходила на связь, однако теперь она стоит напротив меня и смотрит в глаза так, словно хочет что-то сказать, но не решается.

– Любава, зайка моя, ты там, похоже, решила сопротивляться приказам? – прощебетал у меня в голове голос Ферера.

– Какого чёрта? – спрашиваю у опустившей глаза Настасьи.

– Того самого, моя дорогая, – довольно и расслабленно смеется Ферер. – Я так понимаю, у нашей дорогой магессы не получилось уговорить тебя сотрудничать на благо своей родины?

– Откуда он знает? Это его приказ? – спрашиваю у подруги, но она не отвечает. – Это безумие, что бы он там ни говорил!

– Но-но, – поучительным тоном влезает мне в голову Ферер, – безумием можно назвать только то, для чего нет веской причины, а у вас обеих есть причины пойти и убить короля и его страшного сынка.

Его сладкий и издевательский тон бесит до чертиков, по пустому взгляду Настасьи не могу понять, слышит ли она этого мерзавца. Метка жжет, я пытаюсь содрать ее ногтями, но пока не получается.

– Если тебе надо, то иди и убивай его сам! – кричу, раздирая ногтями запястье и почти зажившие шрамы от зубов Наяны.

– У тебя, Любава, причин выполнить приказ даже больше чем у Настасьи, – все так же самодовольно заявляет Ферер. – Хочешь их услышать?

Сердце испуганно сжалось, и я замерла, со страхом смотря в полные решимости, но мокрые от слёз глаза Настасьи.

– Девочки, поприветствуйте свою сестру, – довольно произносит генерал под девичий вскрик.

– Любава? – испуганно и неуверенно произносит Орыся сиплым голосом.

Моё сердце падает куда-то вниз, а ноги не держат, однако Настасья успела подхватить меня под руку, не давая упасть на землю. Смешно, она же и затоптала меня в эту вязкую канаву.

– Маленькая моя, – шепчу, закрыв глаза.

– Любава! Сестра! – кричат уже хором все сестры, мой смысл жизни.

– Мава, куда ты пропала? – по привычке коверкает моё имя Сара, судя по всему, заливаясь слезами. – Эти дяди забрали папу! Мне страшно!

– Сестренка, где ты? – тоже плачет София, но куда сильнее старшей сестры.

– Не хнычь, Сара! – отчитывает сестер Орыся куда более взрослым голосом, чем я привыкла слышать. – И ты не переживай, София, скоро сестра вернется, и мы поедем домой.

– Правда? – с такой надеждой спрашивает София, что зажмуриваюсь, стараясь не издавать и звука, пока слезы ручьём текут по щекам.

Мне нужно время, чтобы взять себя в руки, чтобы хотя бы голос не дрожал, но времени нет.

– Правда, – отвечает за меня Ферер, – конечно же, ваша сестра вернется, как только кое-что сделает для своей страны, она ведь так сильно любит вас и желает, чтобы вы были в безопасности.

– Ферер! – кричу в гневе, отталкивая от себя Настасью.

– Тише, тише, не пугай девочек, – ухмыляется эта тварь. – Девочки не хнычьте, вот Пауль сидит тихо, не плачет – настоящий мужчина, будущий доблестный солдат нашей армии! Достойный брат героя нашей армии магов!

– Брат, – шепчет Настасья убитым голосом, словно она знала, что мальчик и девочки у него. – Береги девочек и бабушку.

Ее голос решителен, а руки сжаты в кулаки, она прощается с ним, и мне тоже следует попрощаться.

– Любава! – испуганно зовет меня София.

– Все хорошо, мои девочки, – справляюсь с голосом и стараюсь говорить спокойно и убедительно. 

– Сейчас вас накормят, а затем, уже совсем скоро я приду к вам, и вместе с папой мы поедем домой.

– Правда? – обрадовались мои младшие, одна Орыся промолчала.

– Орысь, – зову ее, как старшую. – Позаботишься о девочках? Я надеюсь на тебя, ты ведь у меня умница?

– Да, сестренка, – растерянным голосом повторяет моя последняя надежда.

– Ну, все, хватит лирики, уберите с рук детей метки, – приказывает тем временем Ферер и добавляет уже нам с Настасьей: – У вас время до рассвета.

Боль в запястье проходит, будто и не было ее, но голос генерала все ещё резонирует в голове. Он не опускался до прямых угроз, но то, что девочки где-то рядом с Ферером и есть угроза. Смотрю на Настасью взглядом полным ненависти. Даже если ее брат там, откуда он у них? Она ведь знала, что они в плену, но ничего до последнего мне не говорила! Как же так?! Она же отослала письмо! А может это письмо совсем не спасало наших односельчан? Может она, Настасья, и сдала их Фереру? У меня нет слов, какими можно назвать ее, и гнева не хватает, дабы убить на месте.

– Предательница, – самое мягкое определение, которое могу ей дать, но магесса принимает его стойко, с каменным лицом.

– Держи! – вручает мне что-то, завернутое в белый платок.

Только сжав по инерции рукоятку с металлической ручкой, понимаю, что это нож или кинжал. Ткань сползает с острия, какой-то странной он формы, похожий на те, что были у ночной гостьи, и тут я замечаю на толстом лезвии руны.