Монстром буду я

 Спустя год, как я покинула родную деревню, мы с ней встретились, с моей подругой по несчастью. Как оказалось, эта встреча очень повлияла на мою судьбу.

Одной из обязанностей, которые возлагаются на военной кухне, является подача яств высшему командованию. Командование я не люблю, слишком уж наслушалась за год их откровенных мыслей по поводу этой войны. Наш король жаждет власти и, невзирая на то, что почти половина страны пала под захватчиками, бредит захватом горной Ледвиги, ослабленной этой войной так же, как и наша собственная страна. Мне-то, как повару, хорошо известно насколько уменьшились пайки солдат за этот год. Страшно от одной мысли, что, возможно, дома сестренки также голодают. Эти же мракобесы – генералы и военные начальники – еле помещаются в собственные мундиры.

Тьфу, на них, гадов несусветных, чтобы они косточкой в лососе подавились!

Одно хорошо, когда привозят для них продукты, могу немного припрятать для того, чтобы потом накормить раненых. По одному из указов тех самых военачальников раненым полагается лишь половина от пайка здоровых солдат. Бедные мучаются не только от боли, но и от голода. Очень часто ночью слышу, как какой-нибудь молодой паренек, с оторванной рукой, которому и пятнадцати зим не миновало, просит корку хлеба. И это в то время, когда штабные крысы жрут так, что за ушами трещит!

Иногда так и тянет подмешать в изысканный рулет какой-нибудь отравы, чтобы эти нелюди мучились поносом! Но нельзя, за такое и головы лишиться можно, а кто тогда будет втихаря раненых подкармливать? Да и о сестрах подумать надо, что будет с ними, если я не вернусь? Папа уже стар, надеюсь, что он еще жив и смотрит за девочками.

Все, что у меня есть – это надежда, что эта война скоро закончится. Каждый из нас на это надеется… ну, кроме разве что короля, чтоб ему всю жизнь исключительно овсянку есть!

С такими мрачными мыслями я вошла в главную палатку штаба с подносом, который источал аппетитные ароматы отборной жареной телятины. Чтоб они слюной захлебнулись.

– Жди здесь, – мрачно буркнул один из солдат, вероятно охранник, пропуская меня внутрь.

Кажется, я знаю, кто останется без масла к каше за такое хамство. Ну, ничего, лицо я запомнила, постою! В небольшом закутке, перед входом в основное помещение палатки, как будто намеренно нет мебели, чтобы бедная прислуга и охранники не расслаблялись.

Ой, ручки, мои ручки! Загруженный поднос – не то, что может легко поднять слабая девушка. Я, конечно же, к их числу не отношусь, но и мне держать пять килограмм жареной телятины на вытянутых руках тяжеловато.

Тем временем в центре огромного шатра заседают большие шишки, в числе которых пара стареньких генералов, которые на этой войне не сделали абсолютно ничего, кроме того, что регулярно спрашивали, что у них будет на десерт.

Эта война отняла уже так много жизней, что военачальниками становились не только дряхлые дедушки, но и воины, показавшие себя в бою героями. Одним из таких воинов считается Ферер, отважный офицер, отвоевавший в одиночку целый Форт Дустарт. Это стало прорывом для нашей армии, особенно учитывая, что ранее мы всегда отступали.

Какой же он красивый, мужественный и плечистый, совсем непохожий на обычных солдат. Он мне нравится, как, впрочем, и половине местных девушек, поэтому мы дружно сохнем по нему и сплетничаем за чайком с ромашкой.

– Мы несём колоссальные потери, с этим нужно срочно что-то делать. Нельзя, чтобы враги захватили столицу! – услышала обрывок его пламенной речи.

– И что вы предлагаете, Ферер?! Наши войска лишь чудом сдерживают свои позиции, но сил надолго не хватит! У вас есть блестящий план, как исправить ситуацию? – иронично вздернул бровь глава нашей армии Кромовской.

Мужчина под пятьдесят с довольно странными предпочтениями, что в пище, что в военных действиях. Чувства к нему у меня противоречивые, но, пожалуй, предпочту, чтобы он и не замечал самого факта моего существования.

– Да, у меня есть план, и он поистине гениален! – заявил Ферер, сверкая синими глазами.

Как много наших девок пало на суровом любовном фронте от этого взгляда синих глаз, но генерал всегда вел себя, как джентльмен, даже с простой кастеляншей. Подавила улыбку, когда два старых генерала скривились от его откровенного хвастовства. У меня же, как всегда, потекли слюнки от вида молодого генерала в красивой красной форме. У нашей армии форма яркая, красивая, не то что черная у противника.

– Ну, поведайте нам его, – равнодушно приказал Кромовской.

– Наша самая большая проблема в отсутствии информации о противнике и его дальнейших планах. Если бы мы располагали сведениями о дислокации его войск, мы бы смогли скоординироваться с Ледвигой и напасть на врага. Это дало бы нам весомое преимущество и привело бы к победе в войне.

От уверенности в голосе Ферера так и хотелось с сожалением вздохнуть. Где генерал, а где наши девочки-медсестры, а тем более я. Как можно сравнивать дочь жреца и принцессу, которую обещали ему в жены после победы над врагом.

– И что же вы предлагаете? Послать шпионов? Мы уже посылали, их тела так и не нашли, – вставил фразу один из старых генералов без доли жалости.

Невольно скривилась, мне приходилось видеть этих смертников здесь, в этой палатке, получающих последние инструкции перед отправкой на верную гибель. Знаю, что это на благо страны, но посылать людей на смерть – это кем же нужно быть? Наверно, бедолаги сами понимали, на что идут, но не могли ничего сделать с этим. Иногда буквально не остается выбора, другие, принимая решение за тебя, лишают тебя этого.

– В некотором роде – да, – Ферер коварно улыбнулся.

Генералы заскрипели зубами от театрального поведения мужчины, и после долгой паузы он все-таки начал их посвящать в свои планы:

– Мы пошлем не просто шпиона, – театральная пауза, – мы пошлем шпионку.

Наступила тишина, во время которой я растерянно хлопала глазами, словно корова на пастбище. Все же знают, что с женским полом враги обходятся суровей всего – отдают в жертву какому-то богу. Послать девушку на верную смерть? Он что заболел чем-то?