Селена

Я возложила руки на то, что некогда было короной. И я все еще жива. Осталось дело за малым – надеть ее и провозгласить себя Верховной Повелительницей Сирен. Стоило лишь немного приподнять Корону, как я ее чуть не выронила. Руки неожидано оттянуло почти неподьемной тяжестью. Мне чрезвычайно не хотелось нахлобучивать эту вещичку себе на голову. Даже представить страшно, она же мне шейные позвонки раздавит. Но, похоже, выбора у меня нет. Яркое сияние так неожидано преобразившейся Большой императорской, уже застлило мне глаза. И я не видела ни зала, ни собравшихся, ни даже своих рук. Больше ждать было нельзя. И я надела ее. И да, это было так же ужасно, как я и представляла. Мало того, что чертова корона вжала мою голову в плечи, так эта зараза еще и жжется! – и как прикажете, мне это носить каждый день. Изо дня в день. Да-да, вы не ослышались: эту радиоактивно светящуюся заразу мне уже не снять до самой смерти. И если Корона меня не признает, то день моей смерти будет сегодня.

А сейчас нужно собраться и произнести одну коротенькую фразу. И почему же я медлю? Да просто боюсь. Умирать мне не хотелось. И совершено не хочется взваливать на себя ответственность за целый мир. Я впринципе не люблю ответственность. Но в тоже время, еще в том, прошлом мире, я с какого-то черта стала юристом. Много ли более ответственных профессий? Врач да правитель. Что б его! К черту все.

- Я, рожденная чужим миром, поименованная Снежаной, наследница двух кровных линий принимаю Великую императорскую корону Сирен, а вместе с ней и бремя власти. И сим провозглашаю себя Единой и Великой Повелительницей вод и Хранительницей ее народов. Да будет так!

Вот и настал момент истины. Я ожидала всего, чего угодно. Но ровным счетом ничего не произошло. Не было ни вспышки, ни звука, ни боли. Только зрение прояснилось. А потом мерзкое украшение словно прилипло к моей голове и хвала всем богам остыло и утратило вес. Да так резко, что я аж пошатнулась. Ри кинулся поддержать меня. Легким кивком поблагодарив своего кэлпи, я оперлась на его плечо. И так, с его помощью, и села на трон. И этот короткий отрезок пути был еще тяжелее, чем к короне. Ее пъедестал давно исчез, а подлокотники трона стали идеально гладкими, с мягкими подушечками.

Стоило мне сесть на трон и поднять глаза на присутствующих, как все из моего народа в едином порыве опустились на колени и склонили головы. Не было ни преветственных криков, ни слов поздравлений. Но враз наступившая тишина была красноречивей любых слов. Ри и Сигурий тоже опустились на колени, но лишь на одно и голов не склонили. Даже свидетели из других рас склонили головы. Лишь старый имератор-дракон, Калеб да юнная Селестия остались стоять прямо и столь же прямо глядеть в мои глаза. И в тот краткий момент мы стали с ними едины. Едины в том знании, что преобретают лишь Хранители мира и их наследники.

Впоследний раз оглядевшись, я уже собиралась сойти с постамента и пригласить всех на праздничный пир, как мой взгляд зацепился за дебильное выражение на лице Айтери. И так большие мендалевидные глаза сейчас были размером с плошки  и идеально круглые. Зрачки заполнили не только радужку, но и белок почти до конца. Всегда плотно сжатые губы сейчас были немного приоткрыты. А сам он весь вытянулся, словно струна, напрягся и дрожит. Проследив за его взглядом, я чуть не захихикала – центром притяжения всегда такого высокомерного и неприступного дроу стала моя юно-древняя подопечная. Неужели, «ледяного» принца настигло извечное «проклятие» кэлпи – он нашел свою сирену. Я затолкала несвоевременный смех и постаралась произнести пафосную речь с причитающимся случаю выражением. А потом побыстрее сбежать к себе. Перед пиром всем давалось время на отдых и смену туалетов.

Мне никуда не хотелосб идти, но... это чертово извечное «но». Я должна была лично подать еду всем Свидетелям и главам родов. У меня было несколько свободных часов. Пир не начнется до тех пор, пока не загоряться белыей аркании. Особый вид подводных цветов, которые впитывают энергию коронации и через несколько часов после начинают цвести мелкими продолговатыми цаеточками. Цветочки были от белого до синего через весь спектр радуги. Все в куче они создавали эффект пылающего костра. Цветут белые аркании только во время коронации. Все остальное время они спят внутри коралов и напоминают огромную белую ромашку. В противовес им были еще и черные «ромашки». Они зацветали мелкими красными звездочками, если рядом с ними умирала сирена.

Стоило мне только присесть на кровать, как глаза сами собой налились свницом, голова потяжелела, и я, свернувшись клубочкой, уснула. Мне снились какие-то женщины: красивые, величественные, вздорные, смешливые. Такие разные и такие похожие. Они все что-то говорили, показывали. Одни из них кричали, другие шептали, а третьи молили о чем-то. Но я не могла разобрать ни слова. Лишь один сплошной гул. Каждая последующая гостья все быстрее заменяла предыдущую. И, в конец, все лица замелькали жутким калейдоскопом, словно краски в центрефуге. А потом слились в один белый шум. И я проснулась, резко, словно от толчка. Сон не принес мне ни капли облегчения. Голова болела еще сильнее, а тело затекло.

Ри сидел на полу у кровати и легонько гладил меня по голове – похоже я плакала во сне – лицо стягивало неприятной маской и щипало.

- Как ты, моя Маленькая Повелительница?

И все же я не могла не улыбнуться. Прошло столько уже лет, меня даже короновали, а он все еще зовет меня «маленькой повелительницей». Я немного опасалась, что после коронации, отношение Ри измениться. Но столь привычное мягкое и теплое обращение успокаивало и вселяло уверенность. Легкое, почти невесомое касание его губ к моим и крепкие, таки надежные объятия успокаивали лучше всяких там новопаситов.