Селена

Октограму размером с небольшое футбольное поле я начертала первой попавшейся веточкой корала. Необработанный корал достаточно энертный материал и очень хорошо проводил мою собственную энергию. Во время начертания октограмы и знаков я тихонечко напевала канву заклинания. Последним штрихом была установка клетки духов равнехонько в середину, аккурат на запирающий знак порядка и солнца.

Стоило мне закончить, как сильные руки Ри крепко меня обняли и притянули к надежной груди. И я поспешила укутаться в его объятия в теплые обьятия, как в пушистый плед. Размереный стук любимого сердца вселял спокойствие, наполняла уверенность. А вместе с его теплом в меня перетекала сила, легкая, чуть солоновато-прохладная, как и сама стихия воды. Пусть поток был и не бурный, но довольно сильный и безпрерывный. Ри прекрасно умел контролировать себя. Да, знаю, это обычно Сирены делились силой со своими Повелителями. Но иногда бывали и сключения, подобно нашему.

К этому прекрасному чувству единства и наполнения премешивалось легкое сожаление и нотка злости. Ри хотел оградить меня от всего и с радостью бы поменялся со мной местами. Но не мог. И его это не просто печалило, а бесило.

Есть вещи, которые не подвласны не только кэлпи, но и Повелителям. Есть то, что могут совершить лишь Повелительницы. И этот ритуал – одна из таких вещей.

Постояв в родных объятиях еще мгновение, я поцеловала своего супруга и пошла к знаку собирателя на северном луче октограмы. Зарывшись босыми ступнями в песок, так чтоб не нарушить линии, я вытянулась в струю, подняв руки к солнечным лучам, стремясь зачерануть их полной пригоршней. И запела. Под водой мое пение звучало то как трель дельфинов, то как шум прибоя. В определенный момент я резко развела руки, словно хотела обнять весь город. Сила голоса и скорость пения заклинания нарастала, а вместе с ними нарастало и давление силы, воды, воздуха. Перед самым пиком образовалась воронка, сердцевину которой создавала клетка. На самой высокой ноте я оборвала заклинание и упала на одно колено, вбивая в землю всю собравшуюся мощь, тем самым оживоляя октограму.

Стоило знакам засветиться, как вся закручивающаяся энергия всосалась в клетку. Еще на протяжение нескольких ударов сердца клетка, словно большой пылесос затягивала все вокруг. Потом вспыхнула как и вся октограмма, разом ярким, люминисцентным светом и опала уже на чистый песок единым куском чернильно черного гранита.

Стоило рисунку погаснуть и исчезнуть, как Ри подхватил меня на руки, не дав упасть. И сразу же всунул мне под нос очереднной накопитель, а потом напоил коктелем из моих любимых синеньких водорослей. Когда я немного очухалась, он аккуратно опустил меня на песок, а сам пошел во Дворец за вторым таким же камушком.  Остался последний рывок. Эти камушки-клетки были заполненны под завязку злобой и эманациями Адад. От них нужно было избавиться. И лучший вариант – выкинуть в междумирье, в след за их хозяином.

К возвращению Ри, я успела опустошить три накопителя. Первые два распались в прах (немного перестаралась). И хоть мое самочувствие улучшилось не многим, я не могла выпить очередной накопитель, меня бы просто вывернуло, по этому я просто крутила его в руках. Похоже я и так себе заработала передоз. Да, передозировка может быть и от энергии. Ощущение как от чашки цикуты, разве что не смертельно.

Но для создания разрыва в грани миров особого ума и силы не нужно, главное знать как. И, конечно же, иметь кое какой инструментарий или достаточно крови Хранителя Мира. У меня было и первое, и второе. Более сложная и энергозатратная задача – ничего и никого не впустить с той стороны. И это я тоже уже умела далать. К моему счастью ни вставать, ни чертить нужды не было. Тяжело вздохнув, я села, опершись на грудь Ри. Усевшись по-удобней, я положила оба мерзских камушка перед собой. Ри протянул мне древний когото, выплавленный из звездного метала и весь покрытый мелкими рунами. Одев когото на указательный палец правой руки, я задержала дыхание и полосула себя по ладошке левой руки. Вымазав коготь в собственной крови, я прикрыла глаза. На внутренем веке глаз вспыхнули руны сдерживаемого заклятия. И так, не открывая глаз, я стала выводить когтем эти руны прямо в пространстве перед собой. И последнюю точку последней руны я закончила аккурат в начале первой. Даже вспоминать не хочу как долго я училась этому трюку. Я открыла глаза. Руны образовывали небольшой круг, горящий золотом. Заклятие проявилось в видимом мире, значит я пока все сделала верно. Руны висели на уровне моего лица, были четкими до рези в глазах и рысплываться в соленной воде и не думали. Глубоко вздохнув, я резко прорезала сердцевину руного круга. По ушам ударило, словно от взрыва акустической гранаты. Небольшой разрыв стал углубляться и разрастаться, наполняясь радужной тьмой, как разлив нефти в море. Руны сдерживали разрастание дыры и не пускали тварей изнанки на Селену. Но стоит поспешить – защита тянет силы напряму из моей крови.

Осторожно взяв первую клеть, внимательно следя, чтоб не вымазать ее собственной кровью. И постаралась, как можно быстрее, пропихнуть камушек в масляную дыру. То же проделала и со вторым. Сняв коготь, я вымазала свои пальци в собственной крови, для чего мне пришлось расковырять уже поджившую ранку. Окровавлеными пальцами я просто стала стягивать разрыв, как обычную ткань. На ощуп ткань мира была гладкой и упругой, как дорогой шелк. И такой же, зараза, скользкой. Края так и норовили выскользнуть и разъехаться. Но кровь Хранителя прекрасно играла роль клея. Немного повоевав со своенравной тканью мира, я запаяла ее, а для надежности еще и сырой силой припечатала. Вот это последнее усилие меня окончательно и доконало.