Страница 96 из 101
Антонина как потерпевшая не имела права присутствовать на официальных допросах, а ей этого так хотелось. Вчера ей правдами и неправдами удолось уговорить капитана, но ему после такой самодеятельности влетело от генерала. Отделался Незаблудько пока только устным выговором и то потому, что Кулик в кабинете о чем то долго беседовал с полковником Устюговым. На двоих уговорили бутылку армянского коньяка пяти звезд, которую Семен Артурович прихватил как бы случайно для разговора.
- А что делать, так положено. Думаете мне не обидно? Я тоже немало потрудился вместе со всеми, а полковник приказал мне сдать дело капитану. Я, видите ли, лицо заинтересованное, моя невеста - потерпевшая, - успокаивал ее Костик.
- Не гунди, Костя, ты же представитель закона, а значит, не имеешь права его нарушать. Меня тоже просили не соваться на допросы. Оказывается, я тоже лицо заинтересованное: потерпевшая - моя знакомая! - покосился Кулик на притихшую Антонину.
- Да-а, дела, - вздохнула Антонина, - А Славик? Он ведь ни в чем не заинтересованный, правда? Пусть идет и слушает, потом нам расскажет. А то так не честно!
- Ладно, пойду послушаю... А вы, Антонина Васильевна, стяните у капитана протокол допроса, вот все и узнаете.
- Славик, ты прекрати ее подзуживать, а то, точно, возьмет кабинет приступом, а капитана захватит в заложники. И быть бедному Незаблудько на мушке, пока не прочтет.
- У меня, к твоему сведению, оружия нет, если ты, Сеня, мне свой пистолетик не одолжишь. Нет? Не хочешь?
- Нашла дурака!
- А ты, Костя?
- Я пас! Капитан, все-таки, мой напарник.
- Ладно! А ты, Славик? Ты же это предложил...
- Я? А меня здесь уже нет, я на допросе, - и выскочил из кабинета.
Все дружно рассмеялись. Славик просунул голову в дверь:
- Я вообще-то свой гранатомет еще при Бородинской битве потерял, когда мы с Кутузовым брали Ватерлоо!
- Чего-чего?!!
- Ну, нагородил, без пузыря не разберешься, - рассмеялся Костя.
Тем временем допрос продолжался. Славик постучал в дверь и вошел в кабинет, взял стул и сел на против подозреваемого.
- Следователь прокуратуры Куница. - представился он Урбанду.- Вместе с капитаном мы будем вести допрос. На чем вы остановились капитан?
- Гражданин Урбанд собирался рассказать, какое отношение он имеет к смерти Антона Шпакова.
- Прямое. Это я закрыл его в холодильнике. Да с ним было еще проще, чем с женщинами. Позвонил, попросил помочь продуктами, хорошими, свежими. Сказал, что к свадебному столу нужно. Он меня поздравил, хоть нехотя, но согласился:
- Днем я тебе не смогу коробки передать, подъезжай часикам к восьми вечера. Я предупрежу на проходной, тебя пропустят.
Я приехал на час раньше. Поражаюсь людской безалаберности! Кругом теракты, а у нас - ходи, где хочешь, никому до тебя дела нет. Я прошелся возле склада, спустился в подвал, посмотрел, где находится распределительный электрощит. Разобраться что к чему было проще простого: под всеми рубильниками надписи наклеены. Нашел нужный, тот, что отключает питание холодильника. В восемь часов мы встретились в кабинете Шпакова. Я принес две бутылки хорошего армянского коньяка, настоящего, не того поддельного дерьма, которое часто встречается в магазинах. Мы выпили полторы бутылки, больше он не стал, сославшись на какие-то дела.
- Пошли со мной, - предложил он, - чтобы дважды не бегать, - я согласился. Антон открыл дверь в холодильник и первым вошел внутрь, ключи в двери остались. Я услышал голос: "Черт, лампочка перегорела...", быстро захлопнул дверь и тут раздался цокот каблучков, я спрятался. Женщина подошла к холодильнику, минуту постояла и направилась в подвал.
- Зачем?
- А я откуда знаю? Я вытащил ключи и тоже пошел к подвалу. Навстречу мне, как оглашенная, вылетела эта девица, я прислонился к стене и надвинул на лицо шляпу.
- Вы убили Екатерину Воробьеву, потому что она могла опознать вас?
- Да, именно.
- Продолжайте.
- А что продолжать? Отключил рубильник, питание на дверь не поступало, с той стороны открыть ее Антон бы уже не смог. Вставил ключи обратно в замок и ушел.
- Но он мог и не погибнуть. Если на холодильник не поступает электричество, он мог растаять.
- А для этого, гражданин начальник, есть дополнительный генератор, который поддерживает температуру в камере несколько часов, но никак не влияет на питание дверей. То есть, кнопка выхода в это время бесполезна.
- Вы неплохо разбираетесь в электричестве.
- Подрабатывал электриком, когда учился в училище. У меня семья небогатая, мать каждую копейку экономила.
- Теперь расскажите, как убили Екатерину Воробьеву.
Лейтенант Куница тихо вошел в кабинет, поставил на стол возле капитана бутылку с минеральной водой и присел рядом.
- Я и не собирался ее убивать, обстоятельства заставили. Если бы не эта ваша баба...
- Вы хотели сказать: Крышкина Антонина Васильевна?
- Да, она. Жива бы осталась Воробьева. Ваша Крышкина стала путаться под ногами, все что-то вынюхивала, забрала дневники Натали. Я случайно с ней столкнулся.
- С кем? Уточните.
- С Крышкиной. Она выходила от матери Натали Бербер. Я догадался, кто она такая и что ей надо. Смекнул: раз Натали заинтересовалась, значит и до Шпакова доберется. Так и оказалось. От квартиры Тамары я довел Крышкину до ее дома, узнал адрес. Уже с утра был, как в карауле, и не зря. Она посетила комбинат, а потом к бухгалтерше домой направилась, подписав ей своим визитом смертный приговор. Как только Крышкина вышла, я следом позвонил, Воробьева решила, что писательница что-то забыла узнать, двери открыла, не спрашивая, кто. Умоляла пощадить, сыном своим клялась, что про меня ничего не рассказывала. Я по глазам видел: врет.