Страница 88 из 107
— Ты чего?
Он дёрнул за одеяло. Даша, оказавшись голой, скорчилась и прикрыла груди ладошками.
— Не надо! Пожалуйста!
— Да, что случилось-то?
— Не смотри на меня.
— Почему?!
— Я... стесняюсь.
Кирилл с полминуты осмысливал услышанное, а потом рассмеялся.
— Ну, Дашка! Хочешь поиграть в невинную?! Вряд ли у нас получится. Забавно было бы, но после вчерашнего, девственница из тебя неубедительная. Давай в "медсестру и пациента". Или, ещё лучше, ты — "заключённая", а я — "тюремщик", а? Иди-ка сюда, я тебя накажу.
Кирилл снова потянулся к девушке, но не донёс руку, встретив её взгляд. Так, должно быть, целомудрие смотрит на скабрезность. Распахнутые Дашкины глазищи налились влагой. Подбородок и нижняя губка едва заметно подрагивали. Казалось, она вот-вот готова расплакаться... от обиды.
Кто, Дашка?! От обиды на что?! Что он такого сказал, или сделал?! Но, чёрт возьми, она не притворялась!
Кирилл аж зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел что Даша стоит босиком на полу, обернувшись покрывалом.
— Я попросить хочу, — тихо, не глядя на него, сказала девушка. — Собери, пожалуйста мои вещи. И отложи.
Даша старательно прятала взор, и Кирилл мог поклясться, что её смущает обнажённое мужское тело. То самое тело, на котором она сама прошлой ночью не оставила ни единого необлизанного места!
Да что же случилось с тобою?!
Хоть намекни, дорогая!
Я, как гаруспик, гадаю
По пятнам линялых обоев.
Вспорхнула испуганной птицей.
Лишь, обнажённо-нежное
Тела тепло так небрежно
В постели оставив храниться.
Глупо, конечно, но собственная нагота вдруг показалась Кириллу какой-то неуместной, что ли.
— Что-то со мной не так! Нормальные люди от баб триппер цепляют а я — шизофрению, — проворчал он, однако пах одеялом всё же прикрыл. Затем и вовсе сел, отвернувшись — кресло, на которое они вечером побросали вещи, стояло с другой стороны кровати. Шкафом воспользоваться в голову не пришло. Хорошо хоть на кресло, а то могли ведь и на пол. Ползал бы сейчас на карачках.
Разбирая их перемешанные в беспорядке шмотки, Кирилл чувствовал во-первых — вину не понятно за что, а во-вторых — злость на себя за иррациональное чувство вины.
А вот на Дашку отчего-то не злился. Надо бы, да не получалось. Не злость и не обиду испытывал к ней, а что-то совсем другое, чему не мог пока подобрать определения.
Что ж так сложно-то всё с этими бабами?!
Кирилл услыхал, как зашумела вода в душе. Оборачиваться не стал, продолжая выбирать и аккуратно складывать в сторонке Дашкины тряпки.
Ха, а ведь свои-то попросту отбрасывал.
Неожиданно Кирилл понял, что ему нравится держать в руках её одежду. Он поднёс к лицу фиолетовый, грубой вязки свитер и вдохнул запах. Её запах.
Где-то под рёбрами защемило.
Тряхнув головой, Кирилл зло прошептал сам себе:
— Давай трусы ещё понюхай, извращенец хренов!
Джинсы складывать не стал, а швырнул со всей возможной небрежностью. Потому не удивительно, что из кармана выпал смартфон. Удивительно, что он делал у Дашки в кармане — обычно женщины держат их в сумках, в косметичках, или в совсем уж невообразимых местах, но только не там, где удобно.
Кирилл машинально, не задумываясь, нажал клавишу включения и ошалело уставился на осветившийся экран. Оттуда глядел, улыбаясь, он сам. В расстёгнутом пиджаке и без галстука. Дашка, видимо, изловчилась незаметно сфоткать его на работе. Фотография получилась удачной, но вряд ли она только поэтому установила её, как заставку.
Воровато оглянувшись, Кирилл вернул смартфон на место. Лёг, опираясь локтями, на спину и уставился в стену.
Разводы на неравномерно выцветших обоях образовали асимметричный узор, затейливый и таинственный, словно код. Бесполезно пытаться его разгадать. Задача, изначально лишённая смысла, не имеет решений. Всякий ответ будет равно верен и не верен.
То, что касаемо "отношений" Кирилл поторопился с выводами, стало очевидным. Другое дело — как быть дальше. Чего он сам-то хочет? И, не менее важно — что может?
Голой спиной он ощущал тепло. Дашкино тепло. Скоро простыня остынет.
Дашка уйдёт. Не устраивая сцен. Совсем. И никаких отношений в будущем у них не будет.
Ещё недавно Кириллу казалось идеальным перепихнуться и разбежаться. Он совершенно не дорожил ей, а теперь даже с одеждой её обращался бережно. И вовсе не от склонности к фетишизму. Прощался он с Дашей.