Страница 64 из 107
– Я? – экстрасенс удивляется. – Посоветую? – Джейн буквально чувствует, как у него поднимаются брови, и лысина покрывается капельками пота. – Я не могу вам советовать, извините.
– Хм… – многозначительно хмыкает Джейн и думает, что сегодня он не очень-то многословен. – Но…
– Что "но"?
– Вам же известно, что будет?
– Так же, как и вам, – он хочет повесить трубку, но не делает этого.
– Да, – усмехается Джейн. – Извините. Дурацкий вопрос. У меня сегодня был трудный день. Простите, – она понимает, что городит чепуху и решает прощаться: – Всего доброго. Ещё раз прошу прощения.
– Ничего страшного, приятно было побеседовать, только… – он притормаживает.
– Только? – Джейн прижимается ухом к трубке, в ней опять вспыхивает надежда.
– Только не звоните мне больше. Никогда. Даже если вы наберёте этот номер, я не стану отвечать. Всего доброго!
Джейн произносит ещё несколько слов, кажется, извиняется за "позднее вторжение" и благодарит, потом замечает, что беседует с короткими гудками.
"Мудак, – думает она то ли весело, то ли грустно. – Мог бы сказать пару слов. Хотя бы намекнул, ведь он всё знает…"
Как это работает? Джейн представляет себе капот автомобиля, стоит поднять его, и становятся видны провода–поршни–тяги–воздуховоды. Можно разглядеть причины и следствия. Откуда подаётся топливо, и почему вращаются колёса. "Вся Вселенная как на ладони. Загадок не остаётся; он мог бы и сказать".
***
04 марта. 8:30 утра
Джейн остановилась в мотеле: "Восемь комнат на все стороны света. Кондиционированный воздух, бар, барбекю. Неизменно свежие полотенца".
Джейн посмотрела на вывеску и подумала, что если бы хозяин переписал имена официанток, то получилось бы полное описание мотеля. На неоновый короб приземляется ворона, проходит взад-вперёд. Её привлекает провод высокого напряжения. Два-три удара клювом, думает Джейн, и ты отправишься в птичий рай, малышка.
В десять часов её ожидает лейтенант Дугал. Сегодня он одет по полной форме. Крепко жмёт руку, хмурится и отводит глаза. "Ещё дуется", – понимает Джейн и решает, что ей наплевать. В этой стране слишком много полицейских, чтоб угождать каждому.
Они идут по длинному светлому коридору. Левая нога Джейн чавкает и чмокает. Кажется, весь мир слышит это противный звук. Утром, на парковке Джейн не заметила выбоину и наступила в неё. Левая туфля немедленно наполнилась водой. Удивительно, но Джейн даже не сразу поняла, что происходит. Вдруг стало холодно и сыро, она подумала, что начинается дождь.
Переобуться времени не было, да и не во что. Джейн взяла три комплекта белья, бирюзовый пиджак (если будет жарко) и тёплую куртку. Про обувь не подумала. Просто не подумала.
– Куда вы меня ведёте? – она оглядывается, вертит головой.
В фильмах часто показывают вытянутую комнату с длинной стеклянной стеной-перегородкой. Вдоль стекла тянется металлическая сетка или стальные прутья. По одну сторону сидят заключённые, по другую – посетители. Беседа идёт через телефон или через дырочки в стекле. Джейн ожидала увидеть нечто подобное.
– В камеру, – говорит Дугал.
Это похоже на шутку. На несмешную полицейскую байку, которой пугают неопытных посетителей. Или посетительниц. Джейн выворачивает голову, как ворона, снизу вверх смотрит на копа и понимает, что тот не шутит.
– Он тихий заключённый, – поясняет лейтенант. – Ведёт себя примерно. К тому же он будет в наручниках. В камере вам будет удобнее. С начальством я договорился.
"А со мной?!" – хочется кричать. "В наручниках!" – повторяет Джейн и издаёт истерический смешок.
– А если он меня… – она делает какое-то сложное движение, будто завязывает мешок или перекручивает бельё.
В глазах лейтенанта появляется высокомерное небрежение.
– Уж дату своей смерти вы должны знать, госпожа гадалка. Или я что-то путаю?
Полукруглым сводом камера напоминает конюшню. Конюшню для породистых рысаков. Только своды здесь ниже: рысаки не привыкли пригибать голов, люди – запросто. К счастью, Роберт занимает первую, ближнюю камеру. Почему к счастью? Джейн с содроганием представляла, что нужно будет пройти вдоль всех камер и в каждой из них – смерть. Покойник. Живой труп.
Даже хуже: покойник уже ничего не излучает, он молчит, как сгоревшая спичка, а тут спички живые, горящие. Извергающие страх и ненависть. Целое море страха и ненависти – в нём можно задохнуться. Запросто.
Лейтенант осмотрел камеру, приказал заключённому встать к стене, надел наручники. Джейн наблюдала со стороны. Она совсем не узнала коммивояжера. "Он изменился так сильно или я просто забыла?"