Страница 46 из 89
Стемнело как-то очень уж быстро и место для ночлега нам пришлось искать чуть ли не наощупь. Углубляться в лес я не решилась, так что стоянку обустроили прямо у обочины, за самым большим валуном.
— Слушай, может мы как-нибудь так, без костра? Не холодно же! Все шмотки, что есть, на себя намотаем и переночуем. А? — ныла моя подопечная, пока мы ползали в потемках, пытаясь набрать хоть немного хвороста.
— Это только кажется, что тепло, мы же двигаемся, — попыталась я объяснить понятную любому ребенку вещь. — Как только сядем, так сразу же замерзать начнем. К утру без костра инеем покроемся.
— Эти палки уже покрылись, — не сдавалась Избранная.— Толку их собирать, все равно же гореть не будут.
— Ты болтай меньше, тогда быстрее управимся, — я слишком устала, чтобы спорить. — Было бы чему гореть, а зажечь сумеем.
В наш временный лагерь мы вернулись в хмуром молчании, зато нагруженные хворостом так, что еле ноги передвигали. Снега здесь было намного меньше, чем по ту сторону гор, так что расчистить небольшую площадку для костра оказалось не так уж трудно — мы просто разгребли снег ногами. А вот с костром пришлось помучиться. Топора у нас не было, а ломать обледенелые ветки голыми руками все-таки не самое легкое и приятное занятие. Вскоре моя подопечная взбунтовалась и заявила, что лучше покрыться инеем, чем вот так калечить руки и я с ней согласилась.
Сложив часть веток шалашиком, я вытащила дедов нож и стукнула ножнами о ладонь, от чего из них выпал крошечный сверток. Любопытная рыжая тут же придвинулась ближе и зачарованно наблюдала, как я бережно разворачиваю промасленную бумагу, цепляю кончиком ножа крупинку черного порошка и осторожно стряхиваю ее на приготовленные для костра ветки. Запахло дымом, по веткам поползли маленькие язычки синеватого пламени, и вскоре костер уже плевался в небо искрами и приятно согревал мое промерзшее до костей тело. Красота!
— И что это было? — поинтересовалась Избранная, опасливо кивая на сверток. — Магия? Волшебное зелье?
— Кровь тысячи невинных дев, собранная на священной горе после дождя из свежих булочек, — страшным голосом провыла я и мерзко захихикала.
— Ну хватит, я же серьезно спросила, — тут же надулась моя обидчивая спутница.
— Если без шуток, то просто сушеная жабья слизь, — пожала плечами я и пустилась в объяснения, не без удовольствия наблюдая, как по лицу рыжей расползается гримаса отвращения: — Есть на болотах жабы, что летом вроде обычные, а ближе к холодам особой слизью покрываются. Такой, что как только залезает жаба на корягу или бревно, так под ней древесина сразу тлеть начинает потихоньку. Тлеет и греет, пока морозы не пройдут. А чтоб порошок получился, надо слизь собрать осторожно, чтоб на руки не попала, залить соленой водой, дать отстояться трое суток, а потом воду слить и то, что на дне осталось выпарить. Гадко, конечно, да и долго очень, но дело того стоит. Я на этот порошок пол лета убила. Думала, продам при случае.
— Фу, гадость какая, — мою впечатлительную подопечную опять передернуло.
— Гадость, да, — легко согласилась я, — но очень дорогая. Вот только что я целый золотой в костер выбросила, а может и два.
— А почему тогда бумажка эта не загорается? — недоверчиво протянула Избранная и хитро прищурилась: — Опять издеваешься, да? Да ну, про кровь девственниц и то прикольнее было.
— А потому, что жабьим жиром пропитана, — охотно пояснила я, — От той самой жабы, с которой слизь. Сложно догадаться, что ли?
— Так. Давай сразу проясним один момент, — разволновалась вдруг рыжая. — У вас тут вообще магия есть?
— Слова такого нет, — пожала плечами я, — но если объяснишь, что оно значит, то я скажу точнее.
— Ну, это… просто магия. Волшебство, чары, колдовство, шаманство… ну хоть вуду на худой конец! — не очень-то понятно пояснила Избранная. — Блин, ну как объяснить… это когда произносят заклинание, пентаграммы чертят, концентрируют энергию, а потом бац! И что-нибудь происходит.
— Не-а, ничего такого нету, — я зевнула и уселась на мешок с одеждой, привалившись спиной к валуну. Стоило бы поесть, но в сон клонило немилосердно. Все эти волнения кого угодно вымотают, а возле костра так тепло…
— То есть как нету? — возмутилась Избранная, вскакивая на ноги. — А как же двери между мирами, богиня и амулет, который нас от маньяка спас? Вот это все ты как назовешь, а?
— Да так и назову, — удивилась я. — Богиня есть богиня, и поэтому она умеет двери открывать, светиться, лететь по воздуху и пес знает что еще. Двери это двери, сделали их боги, нужны они для того же, для чего нужны все двери. Амулет, как ты его назвала, тоже сделали боги, а зачем — у них спроси. Мне не интересно. И если тебе так уж хочется божественные делишки каким-нибудь глупым словом называть, то валяй, я не против.
— Тааак. Значит, тут и Магического Университета нет? И даже самой завалящей Школы Чародейства и Волшебства? — совсем расстроилась моя подопечная. — И что мне теперь делать?
— С чего ты вообще взяла, что все это должно у нас быть? — вот теперь уже мне стало любопытно, и даже спать ненадолго расхотелось.
«Школа чародейства», надо же такое выдумать!
— Во всех книжках так! Избранная всегда едет в столицу учиться магии, — заявила она таким тоном, будто это было нечто, известное всем и каждому. — Ну, или почти всегда, ну это уже детали. Потом в ней просыпается суперсила, и оказывается, что она наполовину дракон, на четверть эльф, а еще на треть светлый ангел, хотя бывает, что и темный, и только потом она мир спасает, ну и заодно находит любовь всей своей жизни, только не сразу, а ближе к концу, а если сразу, то они обязательно ссорятся все время и ненавидят друг друга, пока не поймут, что на самом деле очень любят, и вот тогда они побеждают всех врагов, а потом она становится королевой, ну или не становится, если не хочет, но живет долго и счастливо целую тысячу лет, потому что она же теперь бессмертная, ну и еще…