Страница 33 из 89
Тогда я действительно ему поверила. Да, в те мгновения я согласна была умереть, чтобы дать миру надежду на спасение. Потом наши взгляды встретились, и наваждение прошло, потому что в глазах Сигфрида не было ничего, кроме безумия. И я закричала, призывая в свидетели черные камни:
— Кулон! Черный камень на длинной цепочке. Он мне нужен!
— Нужен? Нужен... Нужен! — подтвердило эхо.
— Вы об этом? — задумчиво протянул безумец, покачивая кулоном перед своим лицом.
Мне вдруг захотелось зарыться в поленья, а лучше под землю уйти, только бы подальше от этой вещицы. Вместо этого, я подалась всем телом вперед, умоляя:
— Скорее, дай мне его! Без него дверь не откроется! Дай!
— Дай! — требовали камни вокруг. — Дай! Дай!!! Дааааай!
Сигфрид отшатнулся, заметался по краю площадки пойманным зверем, бормоча:
— Нет, нельзя, нельзя! В нем сила, так много силы. Старая, злая сила... Она помешает! Глупая девка, думала обмануть меня, думала, что не узнаю, не увижу... — он остановился и уставился на меня совсем жутким взглядом, будто выпотрошить собрался. Ткнул в мою сторону камнем и потребовал: — Отвечай, что это? Что?!
— Что? Что! Что... — издевалось эхо.
— Это ключ, разве не видишь? — горячо зашептала я, и камни шептали вместе со мной, обещая, моля, убеждая: — Разве он не говорит с тобой? Послушай же! Послушай!
— Замолчи! — рявкнул Сигфрид. Кинулся к краю площадки, широко размахнулся, будто решил закинуть дурацкий кулон подальше… и вдруг застыл, выжидая, когда стихнет эхо моего шепота. Поднес камень к уху.
В наступившей тишине я услышала гудение. Оно нарастало, пульсировало все быстрее и быстрее.
— Я слышу! — заворожено пробормотал безумец. Я сжалась в комок и зажмурилась, больше всего жалея, что не могу сейчас закрыть голову руками. — Я слы...
Полыхнуло так, что даже сквозь веки ослепило.
Сначала я не видела вообще ничего, кроме яркого зеленого пятна, потом мне показалось, что сквозь это пятно проглядывают сапоги, одиноко стоящие у края площадки. Постепенно пятно побледнело и пропало, а сапоги остались.
— Рыжая, ты там как? Жива еще? — тихо окликнула я. В ответ раздался жалобный стон, и... все. Камни молчали. Что ж, если тут и была дверь, то она уже никогда не откроется. Какая жалость.
— Блин, думала уже все, приплыли, — всхлипнула моя подопечная, перекатываясь на живот. Вышло не очень-то грациозно, но она хотя бы могла двигаться.— А ты молодец, не растерялась. Что за хрень ты ему подсунула? Гранату?
— Не знаю и знать не хочу, — я бы устало махнула рукой, если бы могла. — Мне эту дрянь твоя Божественная покровительница всучила, вот у нее и спросишь при случае. Ну и заодно можешь ей устроить благодарственное моление с восхвалением и ритуальными плясками, все-таки она нас здорово выручила.
— Потом вместе станцуем, — откликнулась Избранная, осторожно сползая с бревен. — Ты лучше думай, как мы теперь развязываться будем. Ой, а может, лошадки веревку перекусят?
— Запросто. Заодно и от лишних пальцев избавят, — проворчала я и задумалась.
Можно попробовать о камень перетереть, но это долго. Вот если бы как-нибудь до верха одного из каменных «зубов» добраться — верхняя кромка кажется острой… Но как? Самый низенький «зуб» коню по холку. Вот если поставить лошадь поближе к костру, то я могла бы перебраться в седло и попробовать дотянуться… Угу, как будто эта тварь такое позволит. Эх, были бы у нас нормальные лошади! А лучше нож. Ну а что, если уж мечтать о несбыточном, так почему бы…
И тут я кое-что почувствовала.
— Скачи сюда, рыжая! Кажется, он оставил мне нож.
— А нафига? — удивилась Избранная, короткими прыжками продвигаясь вокруг бревен. — В смысле, зачем?
— Эй, осторожнее там! — я попыталась привстать, чтобы рассмотреть происходящее с той стороны, но не смогла, — Упадешь, не встанешь ведь. Да не знаю я зачем, он же ненормальный был. Может, поиздеваться хотел лишний раз, все равно же не достать его со связанными руками.
— Теперь что? — нетерпеливо спросила моя подопечная, тяжело опираясь о бревна уже с моей стороны. Хорошо хоть площадка ровная и чистая, а то она бы все ноги себе сбила, прыгая тут стреноженной кобылой.
— Спиной ко мне повернуться сможешь? — я поерзала, придвигаясь поближе к краю. — У меня ремешок на шее, хватайся за него и держи крепко. Ай!
— Что? — испуганно обернулась рыжая.
— Ничего! Руки у тебя ледяные. Не дергайся! Если сейчас грохнешься, то придушишь меня этим ремнем. Просто держи его и не двигайся.
Каких усилий мне это стоило, даже вспоминать не хочется, но, в конце концов, ножны выскользнули у меня из-за пазухи, и костяная рукоять ножа тихо стукнула о бревно перед самым моим лицом. Приободрившись, я скомандовала:
— Теперь я возьму рукоять в зубы, а ты снимай ножны. Фше, штой ак и е ше-елишь!
Кто пробовал пилить толстую веревку, удерживая в зубах скользкую костяную рукоять, тот поймет, что мне пришлось тогда совершить, остальным же лучше о таком и не думать. Но я справилась и даже никого не порезала. Ай да я! Вдобавок с дров сползла почти без посторонней помощи, не рухнула лицом вниз на камни, и даже не разревелась от боли, растирая затекшие до синевы ноги.
Нет, после такого меня точно можно записывать в герои.
— Ты чего? — удивленно окликнула меня рыжая, когда я подобрала карту и заковыляла к одиноко стоящим на краю площадки сапогам.
— Да вот, удачу свою испытать хочу, — весело откликнулась я и заглянула в левый сапог. Он был до краев полон серого пепла. Высыпать не вышло — подошва намертво прикипела к камню площадки. Выругавшись, я неуклюже опустилась на колени и решительно сунула руку в легкий, все еще горячий пепел.