Дремучий случай

— Я? — почему-то растерялась она. — Живу? — Потом тряхнула головой, поправила платок и очевидно фальшиво улыбнулась. — Хорошо живу. Огород, посиделки с соседями, воспоминания… Ну, ты знаешь жизнь пенсионера. Тебя часто вспоминаю.

Ее улыбка была настолько ненатуральной, что я даже поежился.

— Ба, а если честно?

Вот теперь она помрачнела искренне.

— Честно? — Она поджала губы. — Может, и правда пора честно… Сейчас, подожди минутку.

Я не успел ничего сказать, как она поднялась с насиженного места и потопала к дому.

Странно. Дремучий случай, до чего же странно…

Ненавижу, когда я чего-то не понимаю. Меня это злит. Чтобы моя любимая бабушка так встретила внука после долгой разлуки? И не обняла, не упрекнула за то, что давно не был? Да быть такого не может. Ее словно подменили. Или… Или случилось что-то очень нехорошее. Вот только что? Что могло случиться такого, чего бабушка не могла бы мне рассказать?

Тут определенно было что-то не так, и я намеревался это выяснить.

Не выдержал и тоже сорвался с места. Нет уж, случилось так случилось, хватит, пусть бабуля все выкладывает, как есть.

— Ба! — позвал я, но никто не отозвался. — Ау!

Я подергал калитку, но та оказалась заперта. Что за чертовщина? Замуровалась моя старушка, что ли?

Снова попытался открыть калитку, но эффект был тот же.

Ладно, испугали, блин, старушка сбежала. Ничего, и не таких догоняли.

Сердце бешено забилось, ни с того ни с сего мне стало страшно. Что скрывала моя бабушка? Что я встречу за этим забором?

Я подпрыгнул, ухватился за доску, подтянулся и достаточно легко перелез через забор примерно одного со мной роста. Вот только под ребрами заныло, но я не обратил на это никакого внимания, потому что мне и без того было на что посмотреть.

От прежнего бабушкиного дома осталась лишь ярко-красная крыша, как раньше. Сам же дом был давно не крашен и не ремонтирован. Но это ладно, у одиноких старушек такое частенько случается, когда внуки вот такие свиньи, как я, и не приезжают по несколько лет, чтобы помочь. Нет, наповал меня убило вовсе не это — окна и дверь были снаружи забиты досками, будто здесь давно никто не жил.

Бабуля переехала? Нашла себе какого-нибудь соседского деда и потому так странно себя вела?

Мысли слепились в слизкую кашу и никак не желали разлепляться. Что происходит, дремучий случай?

— Бабушка? Ба!

Я обежал дом кругом и выбежал в огород. Здесь забор был гораздо ниже, и хорошо просматривались соседские угодья. На одном из огородов трудилась старушка, ровесница моей бабушки. Она подняла голову, услышав мой голос, и недоуменно уставилась на меня.

— Мальчик, ты кого ищешь?

Неужели не понятно? Если я кричу: «Ба», — очевидно, что я ищу свою бабулю.

— Бабушку, — каков вопрос, таков ответ.

И мы тупо уставились друг на друга.

Первой наше молчание нарушила соседка.

— Ты Рома? — догадалась она. Я кивнул. — Лизавета много о тебе рассказывала. Только я думала, ты младше, а ты вон какой дурень вымахал, а бабку совсем забыл. А она-то ждала, как ждала, до последнего на крыльце сидела, а ты… — Старуха махнула на меня рукой, как на последний отброс рода человеческого.

Ладно, дремучий случай, пусть думает, что хочет, в конце концов, она права, и я та еще свинья, но с этим мы будем с бабушкой разбираться, а не с посторонними, главное для меня сейчас — выяснить, что случилось.

— Вы бабушку не видели? — как можно спокойнее спросил я.

— Видела, — бросила старуха с непонятной мне ненавистью. — Вон там, на сопке, — она указала в сторону сельского кладбища. — Деревянный крест, памятник-то некому ставить.

Она, что, сумасшедшая?

Та-а-ак… Я попытался успокоиться и взять себя в руки. Нас здесь двое, и кто-то из нас не в своем уме.

— В смысле там? — вежливо уточнил я. — Зачем?

Ничего более глупого в данной ситуации спросить было нельзя, но я настолько растерялся, что хорошо еще, что родную речь не забыл.

Соседка же в ответ только головой покачала.

— Полгода прошло, как бабка померла, а он только сейчас приехал. Внучок называется.

Она пошла по своим делам и скоро скрылась за углом дома, а я так и остался стоять посреди огорода, думая, умереть мне на месте или просто упасть в обморок. Полгода? Полгода, как умерла? Как это? Я же только что с ней разговаривал. Только что! Дремучий случай, десять минут назад!

«Ты и с женщиной в белом разговаривал», — мрачно напомнил мне внутренний голос, и сердце мое упало. Так вот почему бабушка не дала мне себя обнять, вот почему так странно себя вела…

Нет-нет-нет, быть такого не может.

Или все-таки?

— Вадим знал, — раздался бабушкин голос у меня за спиной, — только тебе не сказал, а сюда соседям письмо прислал, мол, хотите — хороните, хотите — бросьте.