Дремучий случай

20 сентября

Когда тебя просят о чем-то, что является неимоверно сложным, всегда хочется отказать. А что делать, если больше помочь некому?

Три дня прошли на нервах. Больше ко мне никто не являлся, но от этого было не легче, потому что я все время ждал что обернусь и передо мной вновь предстанет та самая женщина в белом.

Бред. И я сам это понимал. Бояться надо тогда, когда на это действительно есть повод, а если трусить заранее и постоянно, можно просто свихнуться.

С другой стороны, может, мне все это привиделось, а кладбищенский сторож потом просто надо мной посмеялся, подыграл мальчику-шизофренику. Собственно, а почему бы и нет? Когда плохо себя чувствуешь, разное может померещиться.

На самом-то деле, я понимал, что такими рассуждениями всего лишь пытаюсь себя успокоить. Получалось не слишком хорошо. Может, у меня и есть склонность к сумасшествию, но пока еще я точно не псих, ну, небольшие психические отклонения есть, ясное дело (а у кого их нет?), но случай мой пока что всего лишь дремучий, а не клинический.

Таким образом, вся моя вера рушилась. Я никогда не верил в сверхъестественное, а тут — на тебе.

В конце концов я перестал себе врать и признал, что да, я действительно видел привидение и оно со мной разговаривало. Но я искренне надеялся, что этого больше не повторится. Ну захотелось призраку поболтать, ну и шут с ним. Наверное, сообразил, что я человек неразговорчивый, вот и оставили меня в покое.

Итак, через три дня, то есть ровно через неделю после моего избиения, я встал на ноги. Настойка Федора Прохоровича сделала за короткий срок то, что не всегда могут сделать опытные врачи. Хотя где в нашем городе такие доктора найдутся? Если бы я попал к ним в руки, то уж точно, выполнил предназначение — не выполнил, уже захоронили бы, без всякого сомнения.

Мой порез тоже меня почти не беспокоил, ну, не зажил еще, естественно, но, по крайней мере, давал о себе знать только при резких движениях, неровный шов чесался.

Итак, я решил, что пора уходить. Бедному старику нелегко и себя прокормить, еще я как снег на голову свалился. Нет, слишком долго тут задерживаться однозначно было нельзя.

Вот только куда идти? Назад в город? И что, интересно, сделает со мной моя банда, когда увидит, что я жив-здоров? Опять попытаются прикончить? Скорее всего. И что тогда делать? Прибить кого-нибудь из них, чтобы доказать, что я тоже не лыком шит? Я честно несколько минут раздумывал над этим вариантом, но так ни к чему и не пришел, потому что мараться об этих парней мне уж точно не хотелось. Тем более, справлюсь с одним, остальные, как пить дать, сдадут меня нашей бравой полиции. Хотя в прошлый раз они превосходно справились своими силами.

Что же тогда?

В любом случае новоявленная банда Сазана умом не блещет, как пить дать, они долго с нашим бизнесом не продержатся и наверняка попадутся. Вот и пусть потом на небо в клеточку любуются, а я на мягком диванчике полежу. Где б только этот самый диванчик раздобыть? И как долго ждать, пока схватят этих идиотов, ведь нельзя упускать из вида тот факт, что дуракам частенько везет.

Я подумал еще немного и понял, что выбора у меня сейчас нет: ни в городе, ни в школе мне в ближайшее время показываться не стоит. И я решил поступить в соответствии с тем планом, который у меня был изначально — поехать к моей обожаемой бабуле, побыть у нее с месяц, подумать о жизни, а потом… Ну что потом? Потом страсти в любом случае поулягутся, поживем-увидим, сориентируюсь по ситуации. Мне все-таки надо школу окончить, подумаешь, месяц-два пропущу, если что за меня Бендин вступится, и никто меня не выгонит.

Приняв такое решение, я собрал свои вещи и приготовился уходить. Федора Прохоровича не было дома. По правде говоря, прожив здесь неделю, я так и не знал, куда же старик уходил на целый день.

Ждать Прохоровича мне не хотелось, потому что возвращался он вечером, а шляться по улицам в темноте после свидания с призраком у меня желания не было. Я порылся в своем рюкзаке и вытащил деньги. Благо, уходя из дома, я забрал все свои сбережения, и скажу без ложной скромности, их было немало. Эти «сазанята», как я окрестил новоиспеченную банду, даже не додумались обыскать мои вещи.

Я подумал еще немного, вытащил толстую пачку купюр и положил на стол. В домик охранника кладбища никто не заходил, и я мог не бояться, что деньги украдут. Может, конечно, Прохорович и обидится, но деньги ему нужны, а они у меня есть, и я был ему искренне благодарен.

Еще я выудил из рюкзака ручку и написал на бумажке: «Спасибо! И прощайте. Рома». Что ж, на новые кроссовки старику хватит. Даже если он их решит из Италии заказать.

И со спокойной совестью я покинул дом старого отшельника. Кладбище, слава богу, было пусто, и я спокойно ушел. Как бы я ни был благодарен старику за то, что он меня выходил, убраться из этого мрачного места мне хотелось. Подальше. Чтобы не видеть никаких могил и призраков.

В воздухе висела морось, но даже она была мне в радость после недельного заточения. И я легко пошел по дороге, дыша полной грудью. Вот она — свобода!

Как ни странно, настроение было хорошее. На вокзале я купил билет на электричку и сел в вагон. Трехчасовая поездка по железной дороге — то, что мне как раз было нужно. Можно было, конечно, поехать на автобусе, но автовокзал находился как раз возле нашей школы, а мне не хотелось, чтобы меня кто-нибудь заметил. К тому же я уже целый год не ездил на электричке, поэтому над способом передвижения не особо задумывался.