Руины веры

Все еще часто моргаю, в ушах стоит звон. Поворачиваю голову и вижу прямой взгляд Билли от входа. Толпа рассеивается, и он все видит. Но не делает ни малейшей попытки помешать.

— А говорили, крутой, — сопит Боб, справившись с моей пряжкой.

Еще одна добыча, еще одна жертва в его коллекции.

Вот только я не собираюсь быть жертвой. Мне уже нечего терять, кроме чувства собственного достоинства.

Нащупываю отвертку в кармане. Покрепче перехватываю рукоятку. А потом изворачиваюсь под пристраивающимся надо мной Бобом и бью его прямо в глаз. Отвертка не слишком большая, ее недостаточно, чтобы пробить мозг и убить, но и ее хватает, чтобы Боб навсегда простился с глазом.

Неудавшийся насильник орет так, что, мне кажется, трясутся стены. Скатывается с меня, зажимая глазницу. Между в ужасе растопыренных пальцев торчит рукоятка. Хлещет кровь. На мне брызги.

Губы сами собой растягиваются в улыбке. Это больно, потому как нижняя разбита, и на подбородок стекает моя собственная кровь.

Я пока не в силах встать, в голове еще звенит. Просто отползаю по бетонному полу подальше, чтобы раненый не наступил на меня в своей агонии. Слышу топот бегущих ног, крики.

Что ж, пожалуй, мне удалось привлечь внимание охраны…

Мысль проплывает где-то на грани яви и забытья, а с губ срывается нервный смешок. Кажется, у меня истерика.

Последнее, что помню, это как застегиваю ремень на штанах негнущимися пальцами. А потом двое охранников берут меня под мышки и волокут к выходу.