Страница 76 из 139
- У меня и в мыслях не было пугать кого бы то ни было! – в ответе слышалось больше нахальства нежели чего-то иного. – Я всего лишь пояснил произошедшее!
Я нахмурилась сильнее, однако, не смогла удержаться от напоминания:
- Гэрт, - одарила мальчишку ядовитой улыбкой, - уже сделал это! – отошла, давая знать, что разговор окончен.
Присела перед Мирель, заставила себя сосредоточиться и улыбнуться ей, хотя мыслями была уже далеко отсюда.
- Наши звездочеты, - проговорила исключительно для девочки, - обязательно найдут объяснение случившемуся! – мне так хотелось верить собственным словам.
- Королева, - послышалось тихое от Риса эрт Вэрона, - последний звездочет Ар-де-Мея умер два года назад! Замену ему так и не смогли отыскать!
Я подняла голову, слишком неприятными оказались полученные сведения, но взгляд почти сразу отвела. Такую злую усмешку, исказившую почти до неузнаваемости черты лица ар-де-мейца, мне еще видеть не доводилось. Масла в огонь подлила Риона.
- Припомни, Ниа, что сказал главный звездочет Радужного дворца, когда кровавая луна трижды взошла над Ар-де-Меем!
- Мой отец, ваш король, тоже считал это чушью! – резко и сухо отозвалась я, как наяву вспоминая облик Эсхи – добродушного старца, часто беседующего со мной о звездах.
Ри настаивала, тревожа едва зажившие раны:
- Может, стоит напомнить тебе, что случилось в тот год?
Я отвернулась и от нее тоже, просто за тем, чтобы не сорваться, не выместить гнев, который предназначался не ей. В какой-то миг, когда пелена уже застилала разум, я услышала горестный вздох Миры. Все смешалось, что-то изменилось во мне за прошедшие недели – уже не хотелось ни глупых ссор, ни бессмысленных метаний, ни долгих, душещипательных бесед. Окружающая обстановка заставляла думать, и не только о себе, а в первую очередь о детях. Мирель внимательно смотрела на меня, и наши взгляды скрестились. Мой - суровый и ее слегка испуганный, ожидающий. Еще мгновение и несмелая улыбка коснулась уст девочки, я не осталась равнодушной – улыбнулась ей.
- Собираемся! – велела остальным, подхватывая Миру на руки.
Слукавлю, сказав, что о себе, о своих чувствах, я совершенно позабыла. Не зря я общалась с детьми своих альбин! Просто использовала эту возможность, стараясь понять – как это – быть матерью! Порой, лежа с открытыми глазами в темноте, после бурных ласк супруга, гадала: «А смогу ли я полюбить ребенка южного демона?» Но тотчас напоминала себе о доле Рионы и выборе Эвильены. Прижала к себе Миру, сжала бока своей лошади, посылая ее вперед, намеренно игнорируя спутников. Пыталась разобраться в себе, ощутить хотя бы что-то. Мои альбины в один голос твердили о неком щемящем чувстве, охватывающем все существо, как только они обнимали своих детей. Я же испытывала страх – а вдруг не удержу малышку в своих руках, как только кобылка перейдет в галоп? Ругнулась мысленно, заставила себя осмотреться по сторонам. Подданные помалкивали, на лицах многих застыла мрачная, пробирающая до костей решимость. Словно в ответ на это, сильный ветер с севера нагнал черноту, закрывшую солнце. Скоро из туч закапал дождик – мелкий, неприятный. Ледяные капли кололи щеки. Не имея возможности набросить соскользнувший с головы капюшон, я нахохлилась, но сумела укрыть девочку. Трогая ее плечи, заметила, что они слегка подрагивают. Решила приободрить Мирель.
- Ты слышала историю о красавице-принцессе, влюбленном в нее герое и отъявленном злодее? – поинтересовалась я, нарушая напряженную тишину, прерываемую только порывами ветра и стуком лошадиных копыт.
- Много раз, - без воодушевления поведала девочка.
Ну, а я, признаться, с доброй улыбкой припомнила долгие зимние вечера у камина в комнате тетушки Ллалии. В ее сказках всегда присутствовала прекрасная принцесса, герой, говорящий словами бардов, и жуткий демон с юга. Последнего к концу истории обязательно убивали, а принцесса и ее возлюбленный жили долго и счастливо.
Обстоятельства изменились, потому и сказки должны стать другими. Я четко произнесла:
- Мне известно не менее ста!
- Принцесса, герой, демон?
- Сумеречный!
- О! Я многих из них видела, - во взгляде обернувшейся Мирель была заметна несвойственная ее возрасту печаль.
Бедное дитя, рожденное в боли и ненависти, всю свою короткую жизнь сопротивляющееся тьме. Вздох замер на моих губах, но я сумела не показать своих чувств.
- Свет, добро и любовь – всегда побеждают! – убеждала я не только девочку, но и себя, потому вышло эмоционально.
Мира кивнула: