Страница 11 из 139
Что ж, я его разочаровала! Размотала холстину, туго опутывающую грудь, скинула оставшуюся одежду и выпрямилась, торопливо расплетая косу, а потом закинула растрепавшиеся волосы за плечи.
Дыхание лорда участилось, и когда он протянул ко мне руку, то в этом жесте не было ничего резкого или опасного. В глазах Алэра, неторопливо скользящих по моему обнаженному телу, хоть и таилось напряжение, но уже не было чего-то пугающего или темного. Тихий вздох слетел с его губ, и я сильнее стиснула кулаки, а потом бросила:
- Пусть и не считаю себя грязной, но сделаю тебе одолжение – вымоюсь! – и быстро заскочила в купальню.
Здесь, встала на камень, опираясь на его незыблемую поверхность, желая стать таким же твердым, как он. Перевела дыхание. Жаль только, пребывать в расслабленном состоянии довелось недолго. Дверка за спиной хлопнула, оповещая, что муж вошел следом за мной. Я вздрогнула, но не стала трусливо сбегать – нужно быть смелой и дерзкой, чтобы добиться желаемого результата. И я не отступлю. Повернулась лицом к Алэру, и охнула, когда увидела, что он стоит совсем близко. Но решить что-либо не успела. Его губы накрыли мои, жестко, властно, грубо.
Целует так, словно срывает зло, ставит клеймо на своей собственности, как истинный хозяин, намеренно причиняя боль. Мой стон только подхлестывает его нетерпение, распаляет желание, а горячие руки сжимают мое тело, как будто супруг желает сломать меня. Его сильные пальцы опытного любовника действуют умело, когда глядят мою спину, поднимаются выше, зарываются во влажных волосах. Алэр накручивает одну прядь, вынуждая меня прогнуться, откинуть голову назад, его губы перестают терзать мои, опускаются на шею, жалят, обжигают, оставляя на коже отметины. Но самое страшное не это, самое страшное, что я ощущаю все его чувства. Они пылают внутри меня, напоминая неистовые вспышки огня, такие же болезненные, опасные, бешеные, сплетаясь между собой, раня меня еще сильнее, заставляя страдать и мысленно молить о пощаде. Мой всхлип и слезинка, катящаяся по щеке, которую супруг тут же алчно слизывает языком, и снова уста Алэра впиваются в мои, не давая шансов на спасение, не разрешая думать о помиловании.
Все внутри вскипело – не позволю! И от всей души впилась в его нижнюю губу зубами, так, что ощутила металлический привкус крови. Свободно выдохнуть не успела – супруг своевольничать не позволил, сильнее потянув за волосы.
Сдержала очередной вскрик, пусть не радуется раньше времени! Но Алэр опять сделал то, чего от него не ожидала. Большим пальцем свободной руки он дразняще медленно провел по одному из моих сосков, отчего я непозволительно резко втянула воздух и на какой-то миг прикрыла веки, столь пронзительным оказалось полученное удовольствие. Губы мужа, коснувшиеся вслед за пальцем сначала одной чувствительной маковки, а затем другой, были прохладнее окружающего воздуха. Тело жаждало этих прикосновений, и против воли я тянулась за мужскими губами, ластилась, точно прирученный звереныш, к рукам хозяина, изгибалась навстречу, не осознавая, не сожалея, ничего не говоря. Хотелось еще и забыть, только никак не получалось, в эти мгновения я мечтала полностью отдаться желаниям тела, стать на время той самой, обещанной статуей, чтобы не думать.
Алэр подхватил меня на руки, а после мягко опустил в одно из углублений, по которому бежал поток воды. Глаза я не осмеливалась открывать, потому только по всплеску догадалась, что супруг последовал за мной в воду. Ее мягкие, обволакивающие прикосновения были настолько нежны, что я позволила себе секундную слабость, стараясь выкинуть из головы все мысли, чтобы позволить телу получить свою долю наслаждения. Зачем спорить с тем, кто предназначен тебе судьбой, к чему сопротивляться, злиться или страдать, если того, что сейчас произойдет не избежать? Не лучше ли покориться и позволить супругу все, что он пожелает, не исключая при этом и свое собственное удовольствие? Прикосновения Алэра, его поцелуи, ласки не были для меня отталкивающими, не хотелось спрятаться или сбежать от них, мне не было холодно или больно, скорее наоборот, внутри меня бушевал пожар, погасить который мог только мужчина. Прикрыв веки, безмолвно, без единого движения, я принимала все, что делал с моим телом супруг, убеждая себя смириться, перестать думать головой, пока не послышались слова Алэра:
- Открой глаза, моя Ниа…
По щеке скатилась слеза, когда я униженно взмолилась:
- Прошу, не заставляй…
- Открой глаза, - властно повторил он, снова наматывая мои волосы на свою левую ладонь, вынуждая откинуть голову.
Не спеша, провел пальцами правой руки по моей шее, дотронулся до губ, щек… век, и я послушно распахнула их. Щеки тут же вспыхнули - я и забыла, как супруг может смотреть на меня. Откровенный, пристальный, голодный, требовательный взгляд, от которого хочется одновременно и укрыться, и распрямится, чтобы показать все свои достоинства. И тотчас в голове, как искра, как чья-то злая подсказка, расцвело, промелькнуло и сгорело воспоминание, оставляя после себя пепел того, что уже не сбудется. Зеленые очи, когда-то горячо любимые, потом ненавидимые, но все равно бесконечно дорогие, а теперь навеки застывшие, мертвые, смотрящие с вечным укором.
- Нет… - прошептала, чувствуя, что весь запал, вся страсть, удовольствие пропали, уносясь вдаль, как беспечно выпущенный из рук на волю ветра лист.