Страница 96 из 133
Эд и дружба? Немыслимо! Виктория никогда в это не поверит. Эд никогда и не при каких обстоятельствах не уважал женщин. Чаще всего он их использовал, иногда привязывался к ним – как к своим сестрам, к ней самой. Значит, единственным, что могло связывать этих двоих, мог быть только секс. Если они еще не стали любовниками, значит, станут ими в ближайшее время. В этом Вика не сомневалась.
Почему все настолько несправедливо? Ради этого мужчины в юности она решилась на аборт, а сейчас отказалась избавиться от ребенка – потому что Эд ей запретил. Она принимала этого мужчину таким, каков он есть, невзирая на обстоятельства, и никогда не жаловалась. И что она получила взамен? Предательство!
В груди заболело так сильно, что Вика прижала к этому месту ладонь. Сдавила ногтями белую ткань медицинского халата. Неожиданно ей стало душно, и захотелось сорвать с себя полотно, словно панцирь, нещадно давивший и не позволяющий дышать.
Почти невидящими глазами она следила за тем, как к парочке подошел Вик, сказал несколько слов и направился в ее сторону. Он открыл дверь в одну из палат, но заметив Вику, хмурясь, пошел к ней.
Заставив себя стоять на месте, Виктория сделала вид, что что-то ищет в карманах. Она несколько раз переставила упаковку бумажных салфеток из одного кармана в другой. Вика не хотела выпускать Эда из поля зрения, а это значит, что ей не избежать дурацкого разговора с Дубовским. Она не сомневалась, что именно таким он и окажется.
– Здравствуй! Как себя чувствуешь?
Начинается!
– Лучше всех.
– Этот… токсикоз не беспокоит?
– Беспокоит. Только не токсикоз, – Дубовский заступил интересующую ее парочку, и Вика почувствовала долгожданную злость. Она сделала шаг в сторону и съязвила: – И вообще, «беспокоит» – не то слово, которое я бы употребила.
– Ты о чем? Я могу помочь?
– Ты уже достал меня своей заботой. Понял? Отвали!
– Тебе нельзя нервничать. Успокойся.
Его сочувствующий взгляд взбесил ее еще больше. Почему не Эд, а этот идиот беспокоится о ней?
– Сколько раз повторить, чтобы ты понял? Это – не твой ребенок, поэтому уймись.
– Вика, я тебя не узнаю. Ты очень изменилась.
Эд направлялся в ее сторону. Появилась необходимость срочно избавиться от Дубовского.
– Я сейчас начну кричать. Громко. Истерично и…
– Сейчас ты расстроена. Поговорим в другой раз.
Она закатила глаза, поражаясь подобной непонятливости, и кивнула головой, лишь бы он ушел.
– В другой раз. Прекрасно.
Дубовский, качая головой, наконец-то отправился по делам, а Вика спряталась за поворотом, чтобы Эд не успел от нее сбежать. Она дышала тяжело и часто, придумывая, что сказать, и помня, что Эд ненавидит разговоры.
«Только не с Синичкой», – ядовито добавил внутренний голос, и Вика скрипнула зубами.
Стоило Эду показаться из-за поворота, как Виктория встала перед ним, упершись руками в бедра, хоть больше всего остального ей хотелось отхлестать его по щекам. Она оказалась недостаточно смелой для этого.
– Я видела тебя с ней! – Эд остановился, но никак не отреагировал на ее слова. – С Синичкой!
Мужчина прищурил глаза и лениво констатировал:
– Это – не преступление.
Вика думала иначе. Она поправила распущенные белокурые волосы, которые мужчины считали восхитительными, как и многое другое в ней, и почувствовала, что ее рука дрожит. Чтобы скрыть эту подробность от Эда, она засунула ладонь в карман.
– Не притворяйся, ты хочешь ее. Меня не обмануть. Я знаю тебя, как облупленного.
– И что с того?
Он даже не стал опровергать ее заявление! Значит, это правда? Неужели бледной тени настоящей женщины удалось отнять у нее самого дорогого из мужчин?
– А как же я?
Вика ненавидела жалкий голос, который задал этот вопрос. Ей вдруг захотелось убежать, зарыться в какую-то нору и выть от горя.
– С ребенком все в порядке?
Значит, его интересует только ребенок?!
Виктория понимала, что слегка несправедлива к Эду. Он не являлся виновником ее состояния, и все равно интересовался плодом. Но раненая гордость взбунтовалась.
– Какой еще ребенок?
– Вика, ты не?..
– Еще нет, но обязательно сделаю.
Что-то, похожее на беспокойство, появилось в выражении обычно непроницаемого лица, и Вика почувствовала мимолетное удовлетворение.