Страница 108 из 133
– Присмотришь! – в голосе отца звучала горечь, но Остап не понимал, в чем причина. – Все спихнули на старика.
– Пап, тебе только шестьдесят с хвостиком, и прежде не возникало проблем с Тамарой. Что изменилось?
– Значит, ты не понимаешь?
– Признаться, нет. Сам прекрасно знаешь, что стенокардию излечить трудно. Не мне тебя учить. С ней лишь можно бороться, принимая необходимые таблетки. Регулярно. Если только ты не решишься на операцию.
– Не хочу.
– Можно было догадаться. Значит, пей лекарства и объясни, в конце концов, в чем проблема. Моя первая командировка не вызывала у тебя негативные чувства. Ты даже радовался, насколько я помню.
– Тогда я не подозревал, что все так обернется.
Срывавшиеся нотки в голосе отца, похожие на интонацию капризного ребенка, заставили Остапа продолжить разговор, но более мягким тоном.
– Папа, пожалуйста, не нервничай. Прекрати переживать. Поверь, причин нет.
– Как я могу не беспокоиться, когда…
– Что? Договаривай. Мы должны это выяснить, иначе не найдем компромисс.
– Интересное заявление, – Остап думал над тем, как объясниться с отцом, но сделать это деликатно, и поэтому задержался с ответом. – Значит, если я буду против, ты все равно улетишь?
Остап смотрел на него, пытаясь догадаться о причинах негативного отношения к его поездке, но ни одна более-менее уважительная причина, кроме состояния здоровья отца, не приходила в голову.
Но ведь опасность миновала. Тогда что? Отец не относился к неженкам и трусам. Он никогда ничего не боялся, во всяком случае, до недавних пор. О его приверженности работе ходили легенды, а теперь он предлагает сыну отказаться от командировки, запланированной руководством? Все это не укладывалось в привычную схему восприятия отца и очень беспокоило Остапа.
– Папа, хочу напомнить, что это ты настаивал, чтобы я принял предложение и отправился в Украину. Говорил, что это почетная миссия и своеобразное признание. Ты гордился мной! Разве нет?
– Я и сейчас горжусь, – тихо и как-то устало произнес отец, переключая телевизионные каналы. – Только…
Он снова замолчал, и Остапу, чтобы не повысить тон, пришлось напомнить себе, что отец только что из больницы.
– Что изменилось? Меня по-прежнему уважают. Мне доверяют. Меня ждут.
– Не сомневаюсь. Эти барышни, жаждущие лучшей жизни, так и ждут, чтобы заарканить кого-то из-за границы. А тут такой случай подходящий.
Остап не мог поверить, что этот исходящий злобой человек, сидящий рядом, его родной отец. Вначале он подумал, что тот имеет в виду мать, но потом все понял, хотя и надеялся на другое.
Неужели в этом причина обострения болезни отца и его отрицательного отношения к новой поездке сына?
– Кто рассказал тебе о Яне? Хелена?
– Ты. – Сказать, что Остап удивился, ничего не сказать. Он точно помнил, что ничего подобного отцу не говорил. – Я сразу понял, что там, – отец мотнул головой в неопределенном, но понятном направлении, – тебя кто-то заинтересовал. Вначале я забеспокоился, но потом рассудил, что это – временное явление. Случайное помутнение рассудка, как бывает у мужчин твоего возраста. Да что там, я сам был таким. Ты вернулся, и я надеялся, что все осталось в прошлом. Но однажды… Сын, ты разговариваешь, когда спишь. Знаешь об этом? – Остап отрицательно покачал головой, уже начиная понимать, но желая дослушать. – Ты звал ее во сне.
Остап не знал, что отец заходит в его комнату по ночам. Возможно, он слишком громко говорил, а папе не спалось? Интересно, как часто это происходит, и почему отец признался только теперь? Это важный факт, ведь он часто дежурит ночью, и может уснуть в любой обстановке и разном обществе. Стало как-то обидно, что старший Дорош не сообщил ему этого раньше. А о том, что знает о Яне – особенно. Он заставил себя проглотить обиду.
– Ты не спрашивал меня ни о чем. Почему?
– Боялся. Не хотел напоминать о ней. Надеялся, что ты забудешь, и больше не поедешь туда. Что Хелена, в конце концов, тебя уговорит. Не важно, какая из этих причин главная.
Тамара оказалась права. Отец действительно хотел его союза с дочерью Родзинского.
– Я не люблю Хелену.
– Любовь! – горький смех отца разнесся по комнате. – Смешно слышать такое от взрослого человека. Любовь выматывает мужчину, выворачивает его наизнанку, а затем оставляет ни с чем. Поверь мне, без нее лучше. Спокойнее.
Боль отца выплескивалась наружу резкими словами. Остап понимал его состояние, как никто другой, потому что был взрослым, когда мать ушла к другому. Но он также знал, что многие пары живут счастливо – вопреки всем трудностям, бросая вызов препятствиям и преодолевая их. Он надеялся, что им с Яной хватит терпения и сил, чтобы совершить такой же подвиг. Остап хотел этого слишком сильно, чтобы отступить – даже в угоду отцу.