Страница 64 из 135
“Патрульная полиция, едрён батон!” “Элита!”
Минуя очередной пост новых ребят в крутой форме, мужчина готов был ругаться. Да так, что будь девушка на соседнем сидении адекватнее, точно бы задохнулась от возмущения. Как заведенный, он прокручивал в голове кадры сегодняшнего вечера. Руки непроизвольно сжимались на руле любимой машины, но мужчина все же вынужден был признать, что закипает как обычный чайник.
“Дура! Какая же ты дура, малышка!” – мысленно бурчал Бессонов, вспоминая все. Он ведь видел ее. Узнал. Заметил, как отплясывала на танцполе. Видел, как она извивается, крутится. Заметил и взгляды, которые бросала в его сторону. Не хватало только табличку нацепить:
“Одинокая баба, интим предлагать.”
После вчерашнего недвусмысленного отказа он решил прекратить любой контакт с девчонкой. И особенно, с ее дочерью. Маленький ангелочек заставила его по-новому посмотреть на свою жизнь. Подобные мысли ни к чему хорошему его привести не могли. Особенно с той жизнью, которую он для себя давно выбрал.
Нафиг ему эти проблемы!
Ребенок? Жена? Семья?
Одному быть легче. Никто не зарится на твой кошелек. Не треплет нервы. Не давит на мораль и не будит давно спящую совесть. Уже смутно помнились ему те немногочисленные семейные денечки, которые мужчина пережил в далекой юности. И осадок от них до этих пор чувствовался на губах. Противный такой осадок. Подобный вкусу земли, пепла и полыни. Ужасно горький и специфический привкус.
И сейчас включив холодную воду на полную мощность, он ненавидел себя за слабость. Ночь могла стать для него раем. Если бы не в объятиях смазливой красотки из дома Маргоши, то хотя бы в объятиях желанной фурии с французскими корнями. А вместо этого любвеобильная барышня рычит, кричит, матерится в его душе. В его квартире!
Она все продолжала дергаться и трепыхаться, пока ледяные струи сбивали с нее накатившую спесь и возбуждение, так услужливо подброшенные в виде таблеточки в алкоголь умельцами на баре клуба.
- Больной ублюдок, - рычит Эля, силясь вырваться из его захвата. Брызги ледяной воды то и дело окатывают его, заставляя ткань рубашки неприятно прижиматься к разгоряченному телу. – Отпусти меня!
- Ничего, - спокойно отзывается Бессонов, стараясь потушить такой же бешеный пожар, что разожгла девчонка в нем. Занимательный вид того, как потоки воды скрываются в ложбинке между полушариями ее груди, вызывает страстный позыв залезть в ванную к гостье и отыметь ее по полной программе. Воображение уже рисует те самые горячие позы, в которых Бессонов хотел бы все это проделать. Он ведь не ангел. Не обещал беречь себя для монастыря или брачных уз. Он здоровый нормальный мужик. Хочет бабу, которая, к сожалению, оказалась в его квартире. И что? Вместо того чтобы действовать, он включил благородство. Зачем?
– Терпи казак – атаманом будешь.
- Да пошел ты на хер, долбоящер недоделанный! – замахнувшись, попыталась ударить его девушка. Промахнулась, и сползла на дно ванной. – Пусти, говорю!
- Еще чего удумала, извращенка! – отмахиваясь от слабых ударов, скривился мужчина. А ведь он возбудился. И не на шутку. Проснётся утром со стояком. И что еще хуже, настроение будет не то что хреновое, а вообще умереть-не-жить. – Завтра спасибо скажешь! А будешь еще орать – я скотч принесу и рот твой заклею.
Идея со скотчем, кстати, могла оказаться действительно эффективной. Испугавшись его грозного вида, орать гостья перестала. А вот потоки ругательств лишь усилились. То и дело, вздрагивая от очередного матерного слова, мужчина задумался: “А когда он слышал нечто подобное из уст барышни?” Да, вот обломчик – никогда. Барышни, попадающие в его окружение, не ругаются. Они манипулируют, соблазняют, крутят хвостом. Но он не слышал матерных ругательств от них. Все потому, что подобные высказывания резко сбивают огонь желания с мужчины. Ну не нравится мужикам, нормальным мужикам, когда девушка ругается, как электрик со стажем или сантехник со званием. Все любят кротких милашек, благоухающих цветочными шлейфами.
Все! Только очевидно, что не он.
- Ублюдок!
- Повторяешься!
- Каннибал недоделанный!
- Потрясающая фантазия, егоза. Еще что?
- Тычинка у тебя кривая!
- А ты и на нее сейчас согласна, – ухмыляясь шире, поддевал ее Бессонов. – Твой-то пестик вряд ли кого-то кроме меня завести сможет.
- Мразь ты двухметровая.
- Не страшно.
- Жалкий трус.
- Не был словлен на данном преступлении. Невиновен, - смеясь, отзывается собеседник, увеличив напор воды. Ругательства все продолжали сыпаться, но девушка сдулась. Точно перегорела как спичка. Вот кричала, билась, ругалась. Сейчас же – просто пытается не подать виду, что иссяк весь запал. Губы Эли посинели, а дрожь тела выдала, что она скоро превратиться в сосульку. Сменив гнев на милость, Егор решительными движениями выключил воду. Они оба были мокрыми. Только Бес еще легко отделался, а вот гостья промокла на влёт. Схватив ее в охапку, вытащил мокрую барышню из душевой, и тут же начал стаскивать женскую одежду.