Страница 5 из 135
Аромат кофе захватил небольшое пространство балкона, который по обычаю нормальных семей был завален всевозможным хламом, в свой плен. Выбросить давно уже надоевшие банки, детские игрушки, старые книги и конспекты деда, рука не поднималась.
Поднеся к губам большую чашку с изображением пухленького ангелочка в стилистике а-ля-гапчинская, молодая девушка сделала глоток. Следом раздался щелчок зажигалки, и одинокая струйка серого дыма вылетела в открытое окно. Кофе и одна-единственная сигарета – вот и вся роскошь для нее. Нужно ведь как-то держать себя в руках. Сколько она успела поспать? От силы часа три, а уже через час ее ждет главная работа. Дальше – новый перевод. Теперь уже с французского языка. Позже – еще, и еще, и еще.
В таком ритме Эля жила несколько последних лет. И всегда с горестной улыбкой признавала – все происходящее в жизни полностью ее вина. Хотела красивой жизни? Получила! Точно бабочка полетела на яркий призыв вспыхнувшего во тьме огонька, тут же опалив свои нежные крылышки. Ее невинность и чистота, такие обычные девичьи надежды остались там, в далеком и холодном Париже. Она и фамилию сменила, чтобы навсегда вычеркнуть из своей жизни того, о ком приказала себе не думать.
Жизель Элиз де Ламбер – звучит невероятно сексуально, аристократично и достойно.
Эля Краснянская – менее фешенебельно, просто и непривлекательно.
Решение сменить отцовскую фамилию на дедову, далось ей легко. Единым взмахом ручки по бумаге, вычеркнула молодая переводчица из своей жизни все, что было для нее так дорого в прошлом. И предателя-отца, и легкомысленную мать. Они отказались от нее, бросили и забыли. Почему, в таком случае, должна помнить о них девушка?
Марианна Краснянская была красавицей, этим и сумела окрутить статного французского дворянина накануне его свадьбы с другой. Как только узнала, что беременна, надеялась, что мужчина жениться на ней, но нет. Этого не случилось. Вместо звука свадебных колокольчиков ей довелось слушать раскатистые крики отца, опозоренного и униженного подобным поведением дочки, нагулявшей бастарда.
Спустя девять месяцев, когда маленький сверток с новорожденной внучкой оказался в руках старика-профессора, сумел он простить непутевую дочь. Марианна, недолго думая, оставила ребенка на попечение предка, и, помахав им ручкой, укатила за океан. Дед, пускай внучку и любил, но был с ней предельно строг и требователен. К пятнадцати годам Жизель знала французский, английский, немецкий языки. Сама выучила испанский, а за ним и итальянский. Русский и украинский не стали для нее проблемой, родные ведь. Кроме учебы в ее жизни были только подруги, и то по четкому расписанию. В клубы девушка не ходила, как и на школьные дискотеки. Свидания и вовсе были под запретом.
А что поделать?
Стареющего профессора можно было понять. Пережить позор дочери он сумел, но если и внучка что-то подобное учудит…..Это будет крах! Георгий Владленович Краснянский был самых строгих правил. Почти как у классика. Заслуженный знаток языков, профессор кафедры Романо-германской языковой группы государственного университета плекал надежду, что хотя бы внучка пойдет по его стопам. Раз уж дочь умудрилась разочаровать. Статный, высокий и очень умный, в свое время он объездил весь мир. Был делегатом на множестве международных симпозиумов и конференций. Написал не один учебник. Получив несколько государственных наград, издал более десятка пособий и книг. При этом личная жизнь его была совсем не так богата. Его жена, бабушка Жизель, умерла при родах. О ней девочка почти ничего не знала.
Дед не заслуживал всего того, что сделала с ним его любимая внучка. Вернувшись из Франции, Эля несколько дней не говорила. Ни с кем. Все еще живы были в памяти неприятные воспоминания о неудачном путешествии.
Спустя месяц она вынуждена была признать, что все-таки беременна. И самым страшным было не то, что она понесла от ублюдка, имя которого вычеркнула из своей памяти, а то, что дед находился в больнице. И Эля была в этом виновата.
Обычный для его лет инфаркт оказал пагубное влияние на весь организм. Усугубило ситуацию и то, что во время сдачи анализов, врачи диагностировали у него запущенный уже рак печени. Услышанное, как гром среди и так свинцовых туч ее жизни, поразило девушку. Придя к нему в больницу, она видела, как медленно сгорает тот, кто пускай и был часом деспотичным тираном, все же любил ее.
Карма – вещь странная. Единожды не осознанный человеком урок жизни будет повторяться до тех пор, пока человек не примет то, что не в силах изменить. И должен принять он это со смиреной душой и открытым сердцем. Старику не ведомы были замыслы мироздания, а внучка повторила судьбу дочери.
Поежившись, словно рядом незримого присутствовал предок, девушка устало прикрыла глаза. Его не стало 19 января, на Крещение. В ночь, когда ударили сильные морозы. Вся земля точно протестовала перед уже свершившимся фактом. Люди, по давнему русскому православному обычаю направлялись к прорубям, чтобы окунуться, физически и духовно очиститься, а миловидная брюнетка со стеклянными глазами и бледным лицом хоронила единственно горячо-любимого человека. В окружении подруг и с уже выдающимся на всеобщее обозрение животом, она сама находилась на грани жизни и смерти.
За день до того Эля призналась дедушке, что беременна. В глазах старика она видела укор. И презрение. И горечь. И что-то очень отдаленно похожее на затаенную радость. Скрытую и жалкую, но все же радость.