УравноБешенный Эльф

- Это сначала  ничего, а вот потом ой! Ик! — икнула бабушка. — Что не сделаешь ради любимой внучки! Все планы насмарку! Все насмарку! Мой гениальный, грандиозный план развестись с мужем при помощи принца впустую! У меня… Ик! Такое чувство, словно мне букет чеснока подарили! И на душе колья скребут!

- При дворе все так сложно, - вздохнула я, выходя на улицу. — Интриги, ложь, обман…

- Ничего, - всхлипнула бабушка. — Все бабы с изюмом, а я с … ик! Бриллиантом! Ой-е-ей!

Даже слуги покинули свой пост, бросаясь поближе к залу. Я прошмыгнула мимо них на улицу.

- Так, бабушка на одну минутку! А ты стой на стреме! Если кто-то идет — прячься за куст! Вон тот! Поняла?  — выдохнула бабушка. Она вылезла из дырки, когда мы поравнялись с каким-то пьяным господином. Это был тот самый толстяк, испортивший платье жены.

 Бабушка летела, как толстый голубь. Ее сносило, но она снова набирала высоту, усиленно размахивая крыльями. Она упала прямо на толстяка и поползла к нему в карман. Повертевшись, она высунула мордочку из чужого кармана.

Я не понимала, что она делает. Но осматривалась по сторонам. Пока что никого не было!

Глаза бабушки округлились.

- Так! — прокряхтела она, оглядываясь куда-то за спину.  — Рожать было проще! Честное слово!

Я нервничала, постоянно оглядываясь. И немного дрожала от холода.

- О! — обрадовалась бабушка, снова сморщившись.

- А что ты делаешь?  - спросила я, немного не понимая.  У меня до сих пор гудела голова.

- Примеряю новый туалет! — усмехнулась бабушка. — Ик! Надеюсь, что принц будет в восторге! Ой, там кто-то идет?

- Нет, - мотнула я головой, грея руки дыханием. — А, нет, идет, но мимо!

- Бабушке еще сантиметра четыре осталось! — сморщилась бабушка. — Ай-я-яй! Застряла что ли?

- Бабушка, там кто-то идет! — встревожилась я.  — Можешь побыстрее!

- Погоди, это очень торжественный момент назначения нового фаворита принца! Здесь спешка ни к чему! — простонала бабушка. — Все! Поздравляю, мужик! Тебе только что несказанно повезло!

- Пасиба, - пробурчал пьяный, приоткрыв глаза. — Это честь для меня… Большая честь…

 И отрубился!

Я мчалась к каретам, которые стояли возле дворца.

- Так, я посмотрю, что там происходит! Во дворце! — ехидно заметила бабушка. — А ты ищи нашу карету! Быстро! И жди меня возле нее!

Я стала обходить кареты. И увидела две кареты, похожие на нашу. Такие же черные с красными сидениями. Как же понять, которая из них наша?

Глава двадцать первая. Заряд борзости

Бабушка вернулась через минут пять.  И юркнула мне под юбку.

- Ну что там? — с тревогой спросила я, обходя кареты вокруг. Ни на одной не было герба.У обеих были красные сидения! Нет, ну надо же поставить их рядом!

- Потом! Все потом! — заметила бабушка. —  Да бери уже любую! Времени мало!

И тут я почувствовала, как меня схватили сзади. Шеи коснулось что-то холодное: «Снимай драгоценности, красотуля!». Голос был хриплым и глухим. Я опустила глаза, видя нож возле моей шеи.

- А… - начала я, но мне зажали рот грубой шершавой рукой.

- Попробуй только пикнуть, красотуля! — в простуженном голосе послышалась угроза.

- Пик! — выдала бабушка противным голоском старой девы. Которую только что увидели голой. — Пикнула, и что?

Нож возле шеи дрогнул.

- Ты чем орешь? — удивился простуженный голос. И прокашлялся мне в плечо.

- Ыыыф! — выдала я, пытаясь укусить руку. Я пыталась сотворить бабочку, но ничего не вышло! Как можно прошептать заклинание, когда тебе зажимают рот?

- Маленькой, черной, сморщенной… - начала бабушка. — Есть у каждой женщины!

- Ты что орешь своей… - удивился разбойник. Но нож не опустил.

- Я — изюминка, пошляк! — заметила бабушка.

- А ты симпатичная! Пожалуй, позабавимся! Такой бабы у меня не было! Как засандалю в изюминку! — произнес тот самый простуженный голос. И снова прокашлялся.

- Какой у нас тут разгул преступности. Ну, преступность, разгуляйся!  — дерзко выдала бабушка, пока я мычала в грязную руку. Я пыталась ударить локтем грабителя. Но удар был слишком слабым. Бабушка нырнула у меня между ног. И вынырнула сзади.

- Ам! — кокетливо произнесла бабушка.

Внезапно преступник заорал, так, что оглушил меня. «Ааааааа!!!», - кричал бандит, выронив нож на снег. Орал и трясся!

Я ловко отбросила ногой нож подальше! Под чью-то карету.

- Пустииииии!!! — пищал бандит, почему-то сгибаясь. И не прекращая орать.

 Я дернулась, едва не потеряв равновесие. И попыталась бежать к карете! Но преступник бежал за мной!

- Пустии!!! — умолял он, рыдая, как ребенок.

- Не путю! Я гофорила, фто люблю оральные ласки! Муфик орет, а я еще лафковая!  — послышался неразборчивый голос бабушки. Словно у нее во рту что-то было! — Любфлю, когфда муфина за мной бегаеф!

- Прошу вас, мадемуазель….- в голосе преступника слышалось отчаяние. Он пытался вырваться, но не мог.

- У фебя фкока дефей? — спросила бабушка. У нее что-то было во рту. — Мофефь не отфефять! Ф тебя хфатит!

- Ып! Ып! — всхлипывал бандит. — Пожалуйста! Пу-пустите! Я вас все отдам! Вот! К-к-колечки, ожерелья! И скажу, где зарыл прошлую добычу!

- Хорофо! — согласилась бабушка. — Гофори! Фтобы я закопала тебя рядом! Тьфу! Ам!

- Я больше не буду грабить и убивать! Я клянусь! Мамой клянусь! — взвыл мерзавец.

- Конефно не будеф! — игриво заметила бабушка. — Добрые дефофьки не грабят людей не улифах! Ам!

- Ооооо! — выдал преступник, обливаясь слезами.

- Это… это неприлично! Вы же… как бы… дворняжка… Ой, то есть…. Ай-я-я-й! «Интелехенция»! — умолял преступник, корчась позади меня.

- Неприлифно потом его будет фенфинам покаживать! — развлекалась бабушка. - Пока я его дерфу — фнимай его плафь! И фляпу!

Я дернула его плащ и шляпу. Грязные плащ волочился по снегу. А на шляпе виднелась солома.

- Я прошу вас! — ныл подлец, трясясь  и пытаясь вырваться. — Не надо! Клянусь покойной мамочкой, я завязал!

- А тут фто-то ражвяжался? Нифего, я — вампир! Теперь он тофе вампир! — бабушка что-то пожевала.

- Вставать будет каждую ночь? — удивился преступник, тяжело дыша.

- Нет! Один раж в гробу фштанет! И фше! — заметила бабушка. — Тьфу! Кхе! Пуговицу чуть не съела! Быстро плащ на себя! И хватай любую карету!

 На ходу я накидывала грязный плащ и надевала шляпу.  Из двух карет я выбрала левую! Потому, что она ближе всех!

Я бежала вдоль кареты к двери, пока бабушка кушала.

- Ну, и кто тебя повезет? — усмехнулась подлетевшая бабушка, когда я дернула  дверь. — На козлы! Мы поведем карету!

С трудом взобравшись на козлы, я схватила задубевшие от мороза поводья.

- Вот так и в жизни, - заметила бабушка. Она обернулась человеком, тесня меня. — Бедные девушки прыгают на козлах! Пока одинокие и богатые едут в карете! Трогай!

Кони тронулись, а я подстегивала их. Наша карета зацепила соседние. Я обернулась и увидела отпавший герб с соседней кареты. «Наш долг — есть!», - прочитала я, видя отпавшие буквы «доблесть и ч…»

- Но! — крикнула бабушка.

 В лицо ударил морозный ветер. А я поплотнее укуталась в плащ. Кони неслись по дороге. А мне казалось, что не я управляю ими, а они мной. Карету подбрасывало и шатало. С каждой секундой мы набирали скорость.

- Куда прешь! — рявкнула бабушка, когда кони чуть не сбили пьяницу. — Не видишь! Тут ученик водит!

Мои руки заледенели. Грубые поводья терли нежную кожу, но я гнала изо всех сил.

- На повороте — налево! — командовала бабушка. Я не знала дороги, поэтому искала глазами поворот. Мы вместе тянули задубевшие поводья. Кони снесли чей-то деревянный прилавок, засыпанный снегом.

- Приехали! — послышался голос бабушки. А мы неслись прямо в ворота. — Выламываем!