Страница 5 из 11
– Я…– Гарик чуть не начал моргать глазами, изображая невинность, как перед Альбертом Геворковичем, но вовремя спохватился. – Я только немного начинку…
– Он что уже проверял перенос дубль-энергоряда со своими настройками? – проректор посмотрела недоуменно на членов комиссии и совсем неласково на Гарика. – Ты хоть понимаешь, как это опасно?
– Не волнуйтесь, Тара Световна, я уже проверил данные биорегена капсулы, – инженер вывел на экран схему и алгоритмы гарикиных мудрствований. – С ним все в порядке. Игорь Ианович, ты что и личную инфоауру перенастроил?
– Ну да. Я в основном с инфоауры и работал. Только там мощности не те, – довольный вид Гарика никак не соответствовал раскаянью, звучавшему в голосе.
– Мне кажется, нужно поработать с вашим первым алгоритмом. Мне представляется, что, отталкиваясь от исходного, мы еще больше повысим производительность, – оба усатые, инженер и старший преподаватель, задействовали инфоауры, на главном экране аудитории быстро бежали строчки данных. Тишина в зале ощущалась все явственнее, время растянулось.
– Значит, мы можем смоделировать тот самый потерявшийся блок квантоума, в каком бы сегменте галактики он ни был в данный момент времени и вычислить дорогу к нему реальному? – Тара Световна снова активировала инфоауру. – Внимание! – Амфитеатр мягких кресел повернулся к ней, головы в них сидящих людей покрылись матовыми полусферами инфоаур. – Здесь у всех есть доступ в приемник Центра Связи. Предлагаю дальнейшее обсудить с Ливитом. Все доступные данные по этому проекту поступают вам непосредственно. – Игорь Ианович! – Гарик оторвался от созерцания главного экрана. – Через десять минут у вас будет допуск, пока только в приемник, готовьтесь.
Инфоаура на голове Тары Световны потемнела еще сильнее.
«Вот это да!» – Гарик чуть не задохнулся от избытка чувств. Ему могут дать допуск в сам Центр Связи! Наверное, и с Ливитом можно будет поговорить! С энергетической субстанцией, живым банком данных, самой известной в Скопе внеземной сущностью Гарик общался только раз еще на первом курсе университета по общей программе ознакомления. Второй раз такое удается редко кому, это тебе не три квазара. Только сейчас Гарик сообразил, что предварительное голосование по проекту уже прошло, его работа принята, и теперь с интересом разглядывал людей под матовыми полусферами, чьи сознания были где-то далеко от этой маленькой студенческой аудитории.
* * *
Утро как-то не заладилось. Точнее, не заладилось еще с ночи, когда Альберт Геворкович от бессонницы залез на общественные каналы инфосети. Поменяв несколько виртуальных пространств, он попал на шоу голосов, где новые звезды открывали свои таланты. Пели хорошо, исполнитель сам выбирал пространство, куда погрузить слушателя в зависимости от его предпочтений, и Альберт Геворкович увлекся. И естественно, переживая за понравившегося исполнителя, не спал до утра, ожидая результатов конкурса. И отдохнуть не отдохнул, и выиграла конкурс какая-то слюнявая девчонка в платье из дождевых струй. Тьфу, левый протуберанец. Биореген, конечно, восстановил потраченные ресурсы организма, но ментальная усталость осталась.
Встал Альберт Геворкович поздно, естественно, проспав сам себе установленные часы пробуждения. Потом сломался синтез-комбайн, одежда в гардеробе оказалась влажной после обработки, и, голодный и не выспавшийся, да еще и мокрый-помятый, главный оператор гало-музиума натянул наружный «скаф» и поехал на работу. И – кто бы сомневался – полоса невезения продолжилась.
На полпути его одноместный глиссер попал в пробку, что было более чем странным. Впереди несколько воздушных трасс оказались перекрыты, наверное, из-за какой-то аварии. Только вот аварию таких масштабов Альберт Геворкович представить не мог. Потом странности продолжились. Отказала личная аура инфопотока, даже на личный браслет не приходили никакие новости. Хорошо, что запруженные мобилями, глиссами и тяжелыми челноками трассы быстро рассасывались с помощью дорожной полиции.
Перед начавшим клевать носом главным оператором музеума возник дрон-полицейский. Попросив разрешение, развернул глисс старика и направил его по узкому коридору в боковое ответвление. Там Альберт Геворкивич сам взял управление, но выпутаться из перекрещивающихся трасс и нагромождений строений – все-таки почти центр главного кампуса, сразу не получилось. В конце концов пришлось пролететь через какой-то строящийся комплекс, еще пару минут потерять, проходя под аркой мерцающего огоньками сканера. Наконец его пропустили, и почти обессиленный старик вырвался в полупустой воздушный коридор, с облегчением активировав автопилот. Отсюда до места работы было еще минут десять лету.
С трудом вместив глисс на пустое место заполненной парковочной ветки, старик направился к зданию. Инфоаура не работала, браслет тоже, но сквозь обзорный щиток скафа был виден посветлевший оттенок защитных куполов – судя по всему было уже обеденное время. Народу перед зданием оказалось порядочно, и приходилось буквально пробираться сквозь толпу. Пройдя шлюзование, старик, наконец-то попал в вестибюль родного музиума и, стянув маску, направился к сидевшей за стойкой девушке-координатору. Та как всегда улыбалась, но глаза смотрели немного настороженно на осунувшееся лицо Альберта Геворковича.
– Здравствуйте, Эточка. Я немного опоздал, у вас все в порядке?
– Все хорошо, Альберт Геворкович. Видели, что на улице творится?
– Ага. Странно.
– Кто-то пустил слух по инфосетям, что в гало-музеуме тестируют новые инфоауры для просмотра экспонатов. И что эти ауры на порядок лучше всех других. Новые пространства, возможности и так далее. В общем чья-то глупая шутка.
– Понятно. Ну хоть, может, посетителей в музеуме прибавится. Сообщений мне не было? У меня инфоаура отказала.
– Как это? Она что, сломалась?
– Не знаю. Так сообщений…
– Не было, Альберт Геворкович. Все сотрудники на местах, справляемся.
– Хорошо. Я тогда пойду в кафетерий, а то поесть я не успел. Да потом инфоауру надо сменить.
– Хорошо, Альберт Геворкович.
Поесть старику не удалось. Он только набрал на поднос упаковок с едой и, разместившись за столиком, открыл первую с любимым ароматным рыбным супом, как раздался далекий резкий звук переходящий в грохот. Столик покачнулся, суп разлился по поверхности, заляпав упаковки и не снятый скаф старика.
Быстро сообразив, что случилось нечто серьезное и именно в его родном музеуме, Альберт Геворкович бросился из кафетерия в вестибюль. Проскочив мимо ошеломленно замершей у входа Эточки, бросился к мембране телепорта для сотрудников, ведущего в административные помещения – звук, по прикидкам, шел именно оттуда. Попав из мембраны телепорта в знакомый коридор, откуда до дверей личного кабинета оставалось метров двадцать, Альберт Геворкивич ошеломленно замер, впав в ступор не хуже Эточки внизу. И было отчего.
В коридоре шел реальный бой между боевым дроном, по смутно знакомым очертаниям, разведдроном пространственных войск Скопы, и непонятной кляксой переливчатого, неопределенного цвета. Клякса, наверное, тоже дрон, просто в камуфляже, испускала сероватые сгустки энергии, неуловимо быстро впечатывающиеся в силовой кокон разведдрона и там взрывающиеся короткими бело-синими вспышками. Разведдрон – серая плоская блямба с двумя короткими манипуляторами по бокам, хаотически перемещался по пространству коридора, стараясь не попадать под удары и отвечал двумя вьющимися лазерными хлыстами. Все в коридоре было разворочено, валялись выбитые двери и куски обшивки стен, просто издырявленных наподобие мягкой губки, висели вывороченные световые ленты и провода. В конце коридора как раз в кабинете Альберта Геворковича рухнул потолок, из двери торчала разрезанная и оплавленная массивная металлическая балка, по всей видимости и издавшая при падении тот самый звук.
Рядом, прошивая мембрану телепорта, ударили несколько сероватых сгустков, и Альберт Геворкович понял, что серая клякса стреляет именно в него, но отреагировать не сумел – у старика просто отказали ноги. Блямба разведдрона сменила позицию, закрывая силовым коконом старика. Интенсивность ударов возросла, но сгустки уже не прошивали пространство в непосредственной близости, и Альберт Геворкович в бессилии опустился на пол. А еще через три секунды скоротечный бой закончился.