Ненавижу магов

Пенелопа

Так хорошо мне ещё в жизни не было. В голове пусто, никаких переживаний и забот. Никому ничего не должна, никто от меня не зависит. Меня не волнует ничего кроме громкого сердцебиения под ухом и кое-чего твердого, что упирается мне в ногу. Ему все мало, сколько бы ни занимались любовью, но я его понимаю, мне тоже мало.  Жаль тело не поспевает за нашими желаниями. Усталость то и дело прикрывает мои веки и заглушает ноющую боль в паху.

По телу все еще волнами проходит тепло, от недавнего удовольствия. Левая нога, которую я небрежно закинула на него, подрагивает после судороги во время последней порции удовольствия. Правда хочется спать, блаженно прикрыть веки под звук его сердцебиения. Стоит мне так сделать, его сердцебиение будит меня, а может и не только оно. Я старалась удовлетворить его, моё уставшее тело вполне подтверждает слова. Я сбилась со счета, с ним не хочется не то, что считать оргазмы, с ним вообще думать невозможно. Раза три или даже больше точно было, но ему этого мало. Надо бы напомнить, кто тут кого насилует, а то совсем уже обозрел! Я же спать хочу!

- Сладкая моя, - тихо позвал он, как будто проверяя, не уснула ли, - может, развяжешь меня? Тебе понравится, обещаю…

Какой голос приятный, у меня от него мурашки по коже. Все ещё закрываю глаза и блаженно прижимаюсь к его груди. Осознание, что действие зелья закончилось, пришло резко. Меня словно выдернуло, как из теплой воды на холодный зимний воздух. Резко села, испугавшись больше прикосновения к его телу, чем воспоминаний.

Бредовая и спасительная мысль пронеслась в голове: а может это просто сон? Кошмар, приснившийся мне на пьяную голову, или на крайний случай эротический сон? Не может так быть! Так не бывает!

Не может Кристина меня так сильно ненавидеть, чтобы отравить возбуждающим зельем и буквально подложить меня в постель к какому-то мужчине?!  Она видь, знает, что я, дев... что я была девственницей. Да об этом Костромской с Нальнаром еще на первом курсе поспорил! Все не верили, что за все обучение меня ни один парень так и не «опробует». Пускай она и не знала, но это же жестоко! Слишком жестоко, бросить меня там, обезумевшую от желания, и готовую отдаться любому, лишь бы поскорей!

Он что-то сказал мне, нежное, судя по тону, и я почувствовала его в себе. Болезненные ощущения дали о себе знать, никакой это не сон! Мне надо было просто сесть, а не садиться на него, в таком развратном виде. Мужчинам немного надо, чтобы решить, что женщина им принадлежит.

Какая же я грязная, ужасно грязная! Что я только что творила, чем занималась? Я бы никогда в своем уме не переспала с человеком, которого впервые увидела в тот же день! На мне столько грязи, даже если это все под зельем творила, как же отвратительно!

Когда-то в детстве я чистила свинарник и, сестры решили подшутить. Они схватили меня и толкнули в навоз. Иза держала за волосы, и макала меня в отвратительную зловонную кучу, повторяя, что я испачкалась и должна больше походить на свинью, которой и являюсь на самом деле. Тогда мне казалось, я больше никогда не почувствую себя настолько тошнотворно грязной, униженной, раздавленной и обесчещенной. К своему горю я почувствовала себя еще более скверно, от того что мне понравилось. Пускай под действием зелья, в безвольном бреду, но мне нравилось то, что я делала. Даже больше, он доводил меня до оргазма несколько раз. Под дурманном я чувствовала себя в разы счастливее, чем за всю свою серую жизнь. Но самое главное моя глупая ошибка –  я позволила этому случиться.

 Меня затошнило, от самой себя. Болезненный ком застрял в горле, давя и заставляя судорожно вдыхать воздух. Слезы вырвались на свободу, ручейками текут сначала по лицу, а потом и по груди. Одна из капель скатилась с моего подбородка и упала на его живот. Он остановился, я почувствовала, как напряглись мышцы у него на животе. Я никак не мешала ему, пока он двигался во мне. Три, четыре раза? Да какая к чёрту разница?! Это не отмоет меня, но и не сделает грязнее.

- Мила? - услышала его встревоженный голос, и замерла.

 Слезы быстро просохли, а мысли от самобичевания быстро вернулись к активной мысленной деятельности. Это что еще за Мила? Кто она такая? Может мне послышалось?

- Тебе больно? Устала? – его голос становился все более обеспокоенным, и что более всего неуместно – нежным.  

Как-то в любовь после первого секса я не верю. Не говоря уже о том, что в фойе не показался он человеком чести.  Это что получается? Ночью, под действием зелья я ввалилась в чужой номер, изнасиловала малознакомого мужчину, а он так нежно ко мне относиться из-за этого стал? Это мне еще повезло, что похоть привела в номер не извращенца, а того самого мага, наградившего меня не только промокшей одеждой, но и жутким зудом на весь вечер. Главное, чтобы он после этой ночи чем-то ещё меня не «наградил». Слышала я об этих богатых аристократах и об их развлечениях в квартале красных фонарей. Судя по тому, что он не сопротивлялся, он в том квартале частый гость и про нравственность не слышал.

- Мила, развяжи меня, - тон его голоса снова изменился, стал более настороженно обеспокоенным.

Он не просит, он требует! И тут до меня дошло, когда я припомнила наш разговор в холле.

- Вот чёрт! - вырвалось у меня.

Он принял меня за другую, какую-то Милу! В холе было так же! Мне же показалось, что он хотел накричать на кого-то другого. Наверное, думал о Миле этой, когда пытался избавиться от меня внизу. Потому и крикнул слишком громко и эмоционально, перепугав всех посетителей и меня, в том числе. Получается он не бабник, просто столько выпил, что попутал меня с какой-то Милой. Вот и сейчас он думает, что я та, другая... Мила какая-то! Ведь я удивилась, что он позволил себя связать и так возбудился сильно! Все потому, что он все время думал, что занимается любовью с этой Милой.