Избранница стража мглы

Признаюсь, я уже не знала, чего можно ожидать от так уповавшей на этот треклятый союз родительницы.

Укрывшись в увитой лозой беседке в глубине парка, наконец дала волю чувствам, то есть попросту разревелась. Отчаянно, навзрыд. Никогда мне не было так обидно и горько. Даже в роковой день инициации так не мучилась. Сейчас же ощущение безысходности рвало душу.

Тогда, восемь лет назад, Моран стал тем, кто утешил, помог справиться с болью и разочарованием. Кто бы мог подумать, что пройдет время, и он станет причиной моих слез.

Вот такой, зареванной и жалкой, меня и нашел Касьен. Приблизился бесшумно, мягко ступая по насыпной дорожке, окаймленной фигурно подстриженными кустарниками. Тепло улыбнувшись, спросил, может ли составить мне компанию.

— Вас не было на завтраке.

Я шмыгнула носом. Разве уже полдень? А такое ощущение, что страдаю от силы час.

— Вас прислал его светлость? — с благодарностью приняла протянутый платок с вышитыми по углам золотыми вензелями.

— Я сегодня еще не видел брата, он отказался выходить к столу.

Видать решил не обременять себя церемонией прощания. Что ж, так даже лучше. Надеюсь, больше никогда не увижу напыщенную физиономию стража!

— Вы сказали брата?

— Молочного, — мягко пояснил Касьен. — Моя мать была кормилицей Морана. А когда во мне открылась сила, покойный маркиз де Шалон объявил меня своим названным сыном. У него было доброе сердце, — в глазах молодого человека отразилась грусть.

До сих пор считала, что шевалье де Лален гостит в Валь-де-Манне, а оказывается, он родственник его светлости, пусть и не кровный.

Увы, Касьену не повезло с братом. Зато крупно подфартило с приемным отцом. Жаль, что во мне сила так и не обнаружилась, и мои же собственные родители относятся ко мне хуже, чем к какой-то бродяжке.

— Александрин, вы так подавлены. Мне больно видеть вас такой. Что-нибудь случилось? — с искренним участием поинтересовался Касьен.

— Случился. Его светлость, — горько усмехнулась я и отшутилась вяло: — Можете порадоваться, Касьен, пришел конец вашим мучениям. Сегодня я и моя семья покинем Валь-де-Манн. Больше вы не увидите близняшек.

— Очень жаль, — спустя несколько мгновений тишины, нарушаемой лишь тоскливым шелестом деревьев, проронил шевалье, не замедлив уточнить: — Я имею в виду, жаль, что уезжаете вы, Александрин. Признаюсь, сначала я отнесся к выбору Морана скептически. Но, познакомившись с вами поближе, обрадовался. Думал, что маркиз наконец обретет счастье.

— А разве он не был счастлив с Серен? — подняла на мага заплаканные глаза. — Говорят, их любви дружно завидовало все королевство.

Де Лален чуть слышно усмехнулся:

— Да, Моран обожал жену. Боготворил. А вот любил ли… У них были… хм, довольно своеобразные отношения. Но лучше не будем об этом, — поспешил закрыть эту тему Касьен. — Брат не любит, когда кто-нибудь обсуждает его личную жизнь.

Я согласно кивнула и в который раз испытала искреннюю симпатию и уважение к молодому шевалье. Окажись на его месте близняшки, с радостью выложили бы всю мою подноготную, да и от себя еще чего-нибудь наверняка прибавили.

Оставалось только позавидовать Морану.

— Отчего она умерла? — слова сорвались с губ прежде, чем успела их осмыслить. Этот вопрос вот уже несколько дней не давал мне покоя. С того самого момента, когда нашла в тайнике Серен записку с угрозами от некоего А.Г.

— Нападение демона, — мрачно проронил Касьен. — Серен была могущественной чародейкой, но тварь оказалась сильнее… Я боялся, что Моран так больше и не оправится от потери. А потом появились вы, полная ей противоположность. — Заметив грустную улыбку, мелькнувшую на моих губах, маг поспешил уточнить: — Противоположность в хорошем смысле. Серен… Она была потрясающей женщиной, но… отвратительной женой. За шесть лет брака не подарила маркизу ни одного наследника.

— Может, они считали, что еще рано обзаводиться потомством, хотели немного пожить для себя, — поделилась я предположением и невольно разозлилась на саму себя, в который раз почувствовав укол ревности.

— Так считала ее светлость, — хмыкнул мой собеседник. — Думаю, и мать из Серен вышла бы никудышная. Точно как и заботливая, любящая жена.

— И тем не менее господин маркиз души в ней не чаял, — грустно заметила я.

— Иногда мне кажется, что она отравила его сердце и его разум каким-то ядом, — задумчиво прошептал Касьен. Спохватившись, что снова сболтнул лишнего, сменил тему. Правда, неудачно: принялся уговаривать меня не спешить с отъездом, а сначала остыть и уже на холодную голову все хорошенько обдумать.

Смиренно выслушав доводы преданного брата в защиту подлеца стража, поспешила проститься с шевалье, дабы избежать продолжения неприятного для меня разговора.

Пожелав себе удачи, отправилась к отцу. Надеялась, хотя бы он сможет меня понять и поддержит. Защитит от нападок маменьки. Но та, как назло, оказалась проворнее, первой помчалась жаловаться на неблагодарную дочь. Невольно я стала свидетельницей их супружеского общения. Мама в красках живописала, какая я мерзавка и беспринципная негодяйка. Папа вроде как пытался ее урезонить, но как-то уж очень вяло. Лишь изредка в гневную тираду родительницы вплетались робкие возражения отца.