Страница 16 из 106
Ашот обходил свои владения, Калужский крытый рынок, где считал себя полноправным хозяином. Всего пять лет назад он появился здесь, поначалу многое давалось нелегко, но деньги и связи сыграли огромную роль в приобретении этого бизнеса. Конкуренция была велика, все доходные места давно распределены, и чужакам залезть себе в карман никто просто так не позволял. Помогло то, что отец занимал не последнее место в армянской диаспоре. Вернее, был вторым человеком после руководителя, правой рукой и поверенным в урегулировании национального вопроса на территории России. Помогал гражданам Армении в получении гражданства и приобретении недвижимости. Встречался с региональными представителями власти и решал вопросы совместного вложения капиталов в строительство торговых центров, реставрацию обветшалых зданий и создание развлекательных центров для досуга молодёжи.
Калужский рынок являлся одним из наиболее посещаемых калужанами местом. Занимал выгодное месторасположение на главных городских улицах Кирова и Рылеева. Недалеко от автостанции, что также устраивало жителей близлежащих и отдаленных районов, как пригорода, так и области, отоваривающихся и торгующих на рынке: далеко не тащиться с переполненными сумками. Улица Кирова напичкана банками, парикмахерскими, аптеками, магазинами, кафе, пиццериями и другими торговыми точками. На площади возле драматического театра фонтан с подсветкой, красивое, но дорогое кафе, хотя последнее не смущает посетителей, и места за столиками практически никогда не пустуют. В выходные дни здесь наиболее многолюдно. На площади возле фонтанов гуляют отдыхающие, катают детишек на лошадях, а влюблённые назначают место встречи. Надо отдать должное руководству города, много сил и средств вложено в облагораживание улиц, в последние пять лет город расцвёл и преобразился.
Ашот Саркисян обошёл мясные и овощные ряды, вышел из рынка и спустился по лестнице на территорию торговой площади. Он поднял воротник дублёнки, поправил на шее шарф и натянул на мгновенно замёрзшие руки перчатки из натуральной кожи. Всё у него было натуральное, стоившее не одну тысячу долларов: и дублёнка, и ботинки. Конец декабря выдался на редкость холодным и заснеженным, но даже в такую погоду посетителей на рынке было предостаточно. Рядом с его крытым рынком располагался открытый, который Ашот также мечтал со временем прибрать к рукам. Цыгане платили хорошие деньги за право торговли, хотя доставляли и немало хлопот. Свои товары они продавали дешевле, чем все, что очень не нравилось остальным продавцам палаток. Из-за этого возникали конфликты, и их приходилось решать.
Увидав Ашота, одна из молодых цыганок отделилась от группы подружек и поспешила ему на встречу.
- Вот чёрт, - ругнулся вслух Ашот, думая, что опять придётся разруливать очередной конфликт. Когда женщина приблизилась, грубо поинтересовался что той нужно.
- Погадать хочу, всю правду скажу, дай мне руку.
- Ты что, баба, рехнулась? Знаешь кто я такой?
- Конечно, кто же не знает Ашота.
- Тогда пошла вон.
- Я же правду хочу сказать, тебя кое-что ожидает...
- Плевать мне на твои предсказания, я сам хозяин своей судьбы.
- Как скажешь, но когда у тебя попросит помощи девушка, не отказывай, это твоя судьба.
- Я женат. И шлюхи меня мало привлекают.
- Я же не сказала, что ты женишься на ней... Просто помоги, и после этого твоя судьба сильно изменится, получишь то, о чём мечтаешь.
- Иди, иди. На деньги не рассчитывай, копейки от меня не получишь.
- А мне и не надо. Запомни мои слова, запомни! Ты же в скором времени кое-куда собираешься...
Цыганка повернулась и пошла прочь, не оглядываясь, - дурак, нужны мне твои подачки, когда и так хорошо заплатили, - она сунула руку в карман и нащупала хрустящие бумажки, - надо бы припрятать хорошенько, а то муж опять отберёт.
Она, как и другие цыганские женщины, всё до последнего рубля отдавала мужу. Мужья, в свою очередь, пополняли карман барона. Она не была за это в обиде, так делали её бабушка, мать и остальные таборные цыгане, хотя они уже давно не кочевали, а жили в деревне Белая домами, по нескольку семей в каждом. Некоторые, наиболее зажиточные, имели свои дворы, строились и расширяли хозяйство.
Ашот вновь ругнулся, он терпеть не мог, когда вот так, под руку (он действительно он собирался встретиться с друзьями в сауне) каркает какая-то цыганка. Хорошо, что плохого не предсказала, а только бабу. Хоть и не верил, но в душе опасался цыганского бреда. Зазвонил мобильный телефон, Ашот ответил и после разговора со следователем Наумовым, напрочь забыл о цыганке.
- Слушаю.
- Всё, Ашот, дело прекращено. Надо бы встретиться и поговорить о гонораре.
- Ты что, следак, охренел совсем, тебе долг вполовину скостили, или аппетит разыгрался? Я ведь могу быстро крылышки твои подрезать.
- А разве я плохо отработал? Думаешь, легко было дело закрыть? Целый год потратил на это, а сколько нервов. По краю лезвия ходил.
- Не ной, не так уж тебе плохо жилось. Думаешь, я не в курсе того, что родственники этого парня даже не наседали на следствие, чтоб добиться правды. Мать парня спилась совсем, а отец на Урал слинял.
- А начальство? Думаешь, их легко провести? Не лохи, сыскари - что надо. Одному на лапу дал, другого в ресторан сводил, кому подарочек дорогой для жены сделал, потратился я, никто просто так и рукой не пошевелит.