Страница 5 из 7
Александер Штеффенсмайер и Натали Ратковски в мастерской иллюстратора в Мюнстере. Фото: Тетьяна Люкс
Парижский художник-модельер Мария Ерохина тоже подтвердила, что учёба – скорее счастье, чем наоборот, хотя и ответила поначалу, что многое зависит от человека: «Например, Анри Руссо нигде не учился, но это не мешало ему создавать гениальные произведения, в том числе и с профессиональной точки зрения. Про себя могу сказать: я счастлива, что получила образование. Я проучилась четыре года в педагогическом колледже на учителя изо, а потом шесть лет в Мухинской академии. Это были самые потрясающие годы моей жизни. Там я нашла своих лучших друзей-художников. Это время мне многое дало помимо знаний. Я могла бы быть и самоучкой – потому что рисовала задолго до обучения, но рада, что сделала выбор в пользу образования».
Её супруг художник-модельер Алексей Батусов был в этом вопросе куда категоричнее: «Если говорить о профессионализме, трудно себе представить художника, который ничему не учился. Мне вообще трудно вообразить такого самородка, который сам бы всего добился и ничему не учился. Многое упирается в навыки, а их ты можешь приобрести, только если у кого-то учишься. Как научиться писать и читать, если у тебя нет наставника? Теоретически можно представить, что есть люди, с рождения погружённые в себя. Но что они делают по жизни? Учиться сейчас можно по-разному и нужно нанизывать все возможные знания, как жемчуг на нить».
Художники-модельеры Алексей Батусов и Мария Ерохина с дочерью Машей в своей мастерской в Париже. Фото: Тетьяна Люкс
Всемирно известный типограф и дизайнер Эрик Шпикерманн отреагировал на мой вопрос об образовании весьма эмоционально, подчеркнув: он против того, чтобы у людей было образование. Потому что их должно быть несколько! «Я знаю очень много людей, которые пришли в нашу профессию со стороны, и чаще всего это были не самые плохие специалисты. Потому что они нашли свою дорогу методом проб и ошибок и до дизайна занимались совсем другими вещами. Если люди приходят сразу после школы – это катастрофа. Например, в Германии 18-летние абитуриенты идут учиться в вуз и в возрасте 23 лет становятся специалистами. Да они же так молоды – никакого опыта! Лучшие дизайнеры, которых я знаю, были до этого плотниками, печатниками, продавцами, учителями – кем угодно. Они пришли в профессию, когда им было далеко за 20, и это куда лучше, потому что они уже набрались опыта. Я не доверяю слишком прямым и стремительным карьерам. Сейчас особенно часто случается, что 20–23-летние получили образование и думают, что они уже всё знают. Работа дизайнера многогранна. Нужно не только оформлять, но и общаться с людьми, выступать в роли советника. А как можно что-то советовать, когда ты сам еще жизни не нюхал? Одно образование – слишком мало! Нужно как минимум два, чтобы быть успешным в нашей профессии, иначе как работать?»
Керамист Эля Ялонецкая на вопрос о её отношении к образованию ответила, что она в этом смысле старообрядец. «Моя дочь Полина очень хорошо рисует. Она хотела поступать в Берлине в наш UDK[21]. Я послушала и посмотрела, что там делают, и была в шоке. Мне не нравится современное искусство, в котором отдают приоритет рисункам кровью и калом. Я против подобного. Нашли в городе Халле одно заведение, там сохранилась старая школа живописи. Я настаивала, чтобы Поля поступала туда. Она поступила, совершенно не напрягаясь, но всё равно решила вернуться и поступать в UDK. А там её даже не допустили к экзаменам. Сказали, что она бездарна и даже если у нее есть талант, она не знает, как его применить. Просто дали пощечину. Я предложила ей не выбрасывать это письмо. Дочь согласилась, что, когда устроит свою первую выставку, повесит его в рамке. Я не приветствую, когда человек высасывает идеи из пальца. Он должен иметь хорошую школу за плечами».
Художник-иллюстратор Лев Каплан тоже был строг. За окном бушевала зима, а мы сидели высоко над Штутгартом в его небольшой квартире за кружкой чая и беседовали о жизни художников. По мнению Льва, существует три вида образования и все они имеют свои плюсы и минусы. «Художник может быть автодидактом. Но и автодидактизм предполагает образование – самообразование. Мне могут возразить, потому что есть Баския[22], который совершенно не умел рисовать и был одним из самых продаваемых и дорогих художников. Но я люблю, когда художник умеет рисовать. Академическое образование – это когда тебе в руки жёстко дают ремесло. А, допустим, Штутгартская академия[23] – это тоже образование, но там тебе рассказывают, что ты должен быть очень творческим. А как ты воплотишь свою концепцию – это уже твоя проблема. И зачастую это выглядит убого. Для меня есть три ветви: академическое образование, некое образование и автодидактизм. Идеальный вариант для меня – это академическое образование плюс автодидактизм. Потому что если ты не идиот, то до креатива дойдёшь сам. Чем художник хуже хорошего врача? Почему врач должен знать, как лечить пациента, а художник не должен знать, как рисовать?»
Известный немецкий художник-иллюстратор Олаф Хайек дождливым берлинским днём в уютной мастерской в берлинском Кройцберге рассказал мне с нотками сожаления в голосе, что во время учёбы был многим недоволен. Ведь так много зависит от отдельно взятого преподавателя. Хотя в принципе он сторонник солидного художественного образования: «Я учился в Дюссельдорфе[24], и меня очень смущало, что иллюстрации уделяли слишком мало внимания. То есть я ей не учился. Одним из моих профессоров был знаменитый художник-иллюстратор Вольф Эрлбрух[25]. К моему огромному сожалению, всё, к чему стремился этот преподаватель, – растить маленьких Вольфов Эрлбрухов. Одна из моих сокурсниц, не буду называть имени – сейчас весьма успешный иллюстратор детских книг, – смогла всё-таки выработать свой стиль. Вот только слишком долгое время её стиль никак не отличался от техники учителя. Меня это угнетало! Я часто думал, что, будь я профессором, последнее, чего бы я хотел, – это чтобы росло поколение клонов. Но Вольфа Эрлбруха это устраивало».
Художник-иллюстратор Олаф Хайек в своей берлинской мастерской. Фото: Тетьяна Люкс
Откусив кусочек шоколада, Олаф замер, как будто вспомнил что-то невероятно важное: «Я как-то посещал курс по созданию портретов в вечерней школе, и там разрешали работать сразу цветом. Тамошний преподаватель сказал вещь, которая меня вдохновила. Если он замечал, что у человека просыпалась жажда живописи, но он часами не мог вырисовать нос, то учитель предлагал оставлять работу без носа – главное, чтобы картина в итоге производила впечатление. Эта простая мысль позволила мне отступить от заточенного на академизм мышления».
По мнению Олафа, последнее, что должен делать иллюстратор, – это держать в голове академическую правильность рисунка. «Иллюстратор может быть и абстрактным, и наивным – возможно всё. Главное, чтобы иллюстрировалась заданная тема и узнавался индивидуальный стиль. Иллюстратору жизненно необходимо абстрагироваться от своих академических навыков рисунка. Эта идея помогла мне продвинуться куда дальше, чем навыки академизма. Именно поэтому так важны учителя, которые способны разглядеть талант и направить ученика в нужное русло. Но я до сих пор размышляю, как сложилась бы моя судьба, если бы всё-таки в моём вузе уделяли больше внимания иллюстрации».
21
Universität der Künste Berlin (UDK) – главный художественный институт Берлина.
22
Жан-Мишель Баския (Jean-Michel Basquiat, 1960–1988) – американский граффити-художник, неоэкспрессионист.
23
Staatliche Akademie der Bildenden Künste Stuttgart, abk-stuttgart.de
24
University of Applied Sciences Dusseldorf, hs-duesseldorf.de
25
Wolf Erlbruch (род. 1948) – немецкий художник-иллюстратор постмодернизма, автор детских книг.