Страница 59 из 68
Говоривший мятежник зло сплюнул, губы скривились в недоброй усмешке. Холей почувствовал как напряглась Игошая, сжалась в комок.
- Да утонула сестрица его,- лениво протянул Холей.
- А ты почем знаешь?
- Сам видел. Да вон и Горум со мной был, не даст соврать.
Любопытные взгляды обратились на здоровяка и тот кивнул:
- Ага, камнем на дно Захры ушла. Только пузыри по воде пошли.
Одобрительные смешки раздались со всех сторон.
Когда сон сморил большую часть мужчин, Игошая толкнула в бок Холея, который спал подле. Мятежник приподнялся на локте и недоуменно посмотрел на горянку:
- Тебе чего не спится?- прошептал он.
- Уходить мне надо, Холей. Признают во мне сестру Томивоя - плохо мне придется.
Холей подвинулся ближе к девушке, так что его лицо оказалось напротив лица Игошаи:
- Запомни, сестра Томивоя утонула. Нет её больше.
- Но я здесь, Холей! Рано или поздно кто-нибудь меня узнает!
Мужчина чуть улыбнулся, и лбом прислонился ко лбу Игошаи:
- Ты - моя невеста Илеша. И любому кто в этом усомнится, я убедительно покажу, как он не прав. А теперь спи.
Уже засыпая в объятиях Холея Игошае подумалось, что Черная Гозе не обманула. Как она предсказала, так и вышло. Она утонула, чтобы возродиться для новой жизни.
Из груди Рогдая вырвался болезненный стон и в тот же миг парень почувствовал, как что-то холодное коснулось его лба, а в рот полилось горькое и обжигающее. Боль отступила и Рогдай попытался открыть глаза. Перед взором все кружилось и качалось, сразу подступила тошнота и он поспешил закрыть глаза.
- Ничего, ничего. Ишь какой прыткий. Лежи спокойнехонько, не трепыхайся.
Голос был незнаком. Женский, но не молодой, не звонкий, а мягкий, по матерински заботливый. Рогдаю тут же стало спокойней, он слушал этот голос и представлял свою матушку, холмы. Даже почувствовал запах овечьего молока и дым костров охотников. Услышал песни рыбаков, покрикивания конюхов и звонкий смех юных и смешливых девиц. Нестерпимо захотелось домой, в холмы. Обнять матушку и отца. Пришло недоумение: что он тут делает? Тут все чужое, ни капли не родное. В холмы, в холмы...
Парень беспокойно завозился и снова услышал женское ворчание, но не злое, а полное заботы:
- Ну что ты словно веретено? Лежи спокойно, ишь заметался...
Мягкое и мокрое коснулось его лица, щек, подбородка. Потом шеи и груди. Дышать стало легче и Рогдай окунулся в сладкую дремоту.
Лучезар внимательно слушал рассказ Олеха о том, что случилось в горном царстве. Эх, ему бы сбросить с десяток лет, да самому побывать там!
- Значит, свершилось? Проснулся Спящий Великан? Вот Чара обрадуется. Не забудь ей рассказать о том.
Олех кивнул, думая о чем-то о своем. Столько всего случилось... Рогдай слег, а ведь он за брата в ответе, как старший. И с Ферюзе что-то решать надо. Отругать - язык не повернется. Степнячка, выходит, доброе дело сделала. А вот то, что убежала - за это можно и порку получить. Олех посмотрел на свою широкую ладонь. Да разве он посмеет на девчонку руку поднять?
- Ладно, покамест ступай. Уморился видать с дороги. Потом еще поговорим.
Прежде чем лечь спать, Олех заглянул в комнатку, где постелили Ферюзе. Местные жители, приютившие девчонку, думали, что она вроде как родственница этому парню и не препятствовали проявлениям его заботы.
Ферюзе уже крепко спала, свернувшись калачиком. Лицо её было безмятежно и по-детски беззащитно. Олех вздохнул: нет уж, пороть он её точно не будет. Вот приедут в холмы и там отец все решит... Скорее всего, Ярыш наречет девчонку названной дочерью, все-таки из одного народа. А он, стало быть, станет ей братом. Эта мысль почему-то и рассмешила Олеха и одновременно кольнула. А что, он на правах брата будет присматривать за девчонкой и гонять слишком назойливых ухажеров. И наверняка, одним из них станет Рогдай. Олех не раз замечал взгляды брата на Ферюзе, видел, что степнячка нравится ему. И снова недовольство кольнуло, оцарапало. Ферюзе во сне завозилась, засопела и Олех осторожно вышел из комнатки, притворив дверь. Нужно выспаться, а то в голову всякая ерунда лезет.
Утром Лучезар продолжил разговор с Олехом:
- Ну, что надумал? Куда теперь? Тут останетесь или?
Олех пожал плечами:
- Да теперь-то чего тут сидеть? Мы ведь с Рогдаем думали с хвостатыми будем биться, а тут... одна Ферюзе справилась...
Лучезар довольно хохотнул:
- Шустра девчонка. За ней глаз да глаз нужен. Я так думаю: как Рогдай оправится, так и вернемся в Княжеск. Засиделся я тут. Теперь набегов можно не опасаться - не до нас горным жителям.
Единственный, кто противился возвращению в Княжеск, был царевич Верослав. Он не горел желанием встретиться с разгневанной царицей - матушкой и толпой девиц. Ему и здесь все нравилось. Опять же, дочка хозяйки, у которой он встал на постой, была такая пригожая и приветливая, на ласковое слово не скупая, что Верослав серьезно подумывал о том, чтобы задержаться в селе. Кто-то ведь должен остаться, чтобы приглядывать за границей горного царства? Почему бы и не он?
На ноги Рогдай встал только через неделю. При этом вид его был болезненным, но парень упрямо твердил, что больше ни на день не останется здесь. Его тянуло домой, и Олех уступил настойчивым просьбам брата отправиться в путь как можно скорее. Чтобы Рогдай не упал с лошади, ему предложили место в телеге. А чтобы не скучал - с ним уселась и Ферюзе. Олех, который ехал позади, настороженно следил за оживленной беседой этой парочки. То на лице Рогдая, то на личике Ферюзе появлялись улыбки и Олеха это начинало злить.