Страница 25 из 109
Проносились за окном станции и полустанки. Поезд мчал их на встречу с горем. Таня глядела в окно, ещё переживая торопливые сборы в дорогу. Они так и не уговорили мать остаться дома. Как ни горячились, как ни доказывали, что ей тяжело будет перенести дорогу. Она не слушала и твердила одно:
– Я должна увидеть маму. Должна проводить ее. Ей было всего пятьдесят восемь лет. Почему так рано умерла? Почему?
Таню пугали её воспалённые, чужие глаза. Мать почти не замечала родных, вся ушла в свое горе. О чём-то напряженно думала, чуть покачиваясь, как от зубной боли. Слезы катились по щекам. Смахивала их платочком, не замечая, что плачет. Иногда тихо говорила:
– Боже мой, я шесть лет не видела родителей. И вот теперь увижу. Антон, ну почему мы так редко ездили к ним? Теперь, всё, всё, что хочешь, сделала бы, да некому. Куда мне теперь от вины своей деться? И ничего не исправишь, хоть умри, не исправишь!
– Анечка, хватит. Тебе вредно. Подумай о малыше, не надо так.
Антон Сергеевич гладил её по плечам, голове, пытаясь успокоить. Он понимал, должно пройти время, оно залечит рану. Пока боль свежа и горяча, это сложно.
Его родители были живы и крепки здоровьем. Ему было жалко умершую тещу, но он понимал: его жалость ни в какое сравнение не идет с болью и горем жены. Они редко ездили в гости к родителям Анны, потому что те жили далеко, на Украине. Летом трудно было с билетами. Зимой к селу, находящемуся глубоко в лесу, трудно добраться. Подарки, посылки не забывали отправлять, но родителям не это надо. Все-таки виноваты перед ними. В суматохе дней и будней откладывали поездку к родителям. И вот теперь едут.
– Ты помнишь бабушку, дочка? – Отец дотронулся до руки Тани, привлекая внимание.
Она задумалась, воскрешая в памяти образы прошлого.
– Плохо. Я видела её всего два раза и то давно. Сад помню, родник под деревьями. Бабушкин грибной борщ.
– Да. Готовила она очень вкусно… – Антон Сергеевич замолчал, погрузившись в думы.
Таня снова отвернулась к окну. За стеклом мелькали чахлые деревья, растущие в болотистой местности. Безрадостная картина словно подчёркивала её гнетущее состояние.
«Я чёрствый и бессердечный человек. Разлуку с Сашкой переживаю острее, чем смерть бабушки. Жалею мать и почти ничего не чувствую к едва знакомой женщине», – мучила её совесть.
Когда отец привез Таню из школы, стали торопливо собираться в дорогу. Поезд отправлялся через три часа. В этой карусели некогда было подумать, что она уезжает от Лукьянова. Теперь, сидя у вагонного окна, вдруг поняла, что не скоро его увидит. Уезжает на вечность, бесконечную вечность. Предчувствие долгой разлуки охватило девушку.
«Что за чушь! Мы скоро вернёмся», – злилась на себя Таня. Было стыдно и досадно за свои чувства перед материнским горем.
Поезд остановился на крохотной станции. Отец помог им спуститься. Принял у дочери сумки и венки. На утренний шестичасовой рейс опоздали, а следующий автобус отправится в Степановку только через три часа.
– Что будем делать? – Антон Сергеевич посмотрел на жену.
Она казалась спокойной, сосредоточенной, только очень бледной. Опухшие глаза выдавали бессонную ночь.
– По кольцевой дороге – двадцать километров, а через лес всего три. Пойдём пешком.
Он растерянно оглядел вещи: «Смогу ли пронести их целых три километра?» Повернулся к жене.
– А дорогу ты помнишь? Я совсем не знаю куда идти.
– Помню.
Анна Ивановна застегнула пальто и, переступая через рельсы, направилась в сторону леса.
В поезде выспаться не удалось – Таня шла за отцом сонная, не разбирая дороги. Несколько раз споткнулась о коряги на узкой лесной тропе, чуть не уронила венки.
«Нам сильно повезло, что осень такая. Двадцатое ноября, а снега нет – это редкость», – порадовалась девушка теплу и немного приободрилась.
Она рассматривала деревья, стоящие в золотом убранстве. Листва рябины полыхала огнём, дуб застенчиво шелестел коричневой листвой. Только ясень молодец стоит голый, приготовился к зиме. Прямо возле тропинки Таня заметила семейку опят, чуть поодаль красовался белый гриб, рядом с ним замер ежик. Он смотрел на девушку, поблескивая бусинками глаз. Таня улыбнулась ежу и перехватила венки удобнее, они оказались не такими уж лёгкими, уже через полчаса пути руки затекли и онемели.
«Бедный папа, у него вообще тяжёлый чемодан», – подумала девушка.
Она видела: отцу нелегко.
Степановка открылась неожиданно. Перешли по мосту через реку и у самой воды среди берез увидели первую хату. Чуть поодаль сквозь деревья, виднелась ещё одна. Дальше села видно не было.
– Это село? – Тане не верилось, что бывают такие поселения посреди леса. – Оказывается, я ничего не помню.
Мать, заметно волнуясь, ускорила шаг.