Страница 21 из 109
– Прости меня, это больше никогда не повторится! – плакала мать.
Я присел на лавочку во дворе. Мне не хотелось заходить в дом. Май месяц, сияло солнце, а для меня день стал пасмурным. Окна были открыты, и я услышал больше, чем хотел.
– Я смог тебя простить в прошлый раз, больше не могу! Ты мне всю душу вынула! Хочешь ещё одного ублюдка мне на шею повесить?! Не выйдет! Что тебе неймется? Чего тебе не хватает. Так хорошо жили, спокойно. Но это не для тебя, правда? Может, ты давно мне изменяешь, а я, лопух, не замечал?!
– Нет, это в первый раз! – жалко оправдывалась мать.
– Тогда ты тоже так говорила! А оказалось, все два года, пока я был в армии, ты веселилась. Ещё врала, что Сашка – мой сын! Хоть бы посчитала, сколько месяцев прошло, когда я был в отпуске. Ты что целый год носила ребенка? Ты сама не знаешь, чей ребёнок. Шлюха! Уйди с дороги, видеть тебя не могу! Интересно, если бы я не приперся к тебе на работу и не застал с этим… гадом. Продолжала бы вешать мне на уши лапшу?
– Это было в первый раз! – не уступала она.
– Не доводи до греха. Уйди! Мне только дочь жалко. Но я её не брошу, буду навещать.
Послышались звуки борьбы, мать зарыдала громче. Отец вышел с чемоданом на крыльцо, увидев меня, тоскливо произнёс:
– Я очень любил твою мать, но всякому терпению приходит конец. Сашка… это… прости. Я к тебе плохо относился, напоминал ты мне…
Он вышел за калитку и исчез из моей жизни.
– Он не был твоим отцом... Тебе стало легче? – спросила Таня, понимая его боль.
– Нет. Почему-то мне не стало легче. Я почувствовал себя обманутым, заложником их отношений. Ради так называемой любви он позволил женщине растоптать его. А уж если простил, надо было идти до конца, а не вымещать свои обиды на мне.
– Сколько тебе было лет?
– Десять, а сестре четыре. Кстати, отца я почти простил. Через год он снова женился, каждые выходные забирает Ирку к себе. Кое в чём я его понял. Моя мама как подросток, не умеет обращаться с деньгами. Может всё потратить на ерунду. Забывает вовремя забрать сестру из детского сада, в общем, она не собранная. Теперь я в семье кассир. Контролирую траты и покупки. Пришлось стать им после недельного поста на хлебе и картошке, зато моя мамуля купила себе классное платье.
– Саш, но ты же ее любишь? – Тане отчего-то был очень важен ответ.
– Конечно. Но не заблуждаюсь на её счет. Она весёлая, очень добрая, но легкомысленная и не обязательная. Просто она такая.
– Кое-кому не стоит заводить детей. Особенно таким, как родители Сони, – вырвалось у девушки, прежде чем она подумала, что говорит.
Александр засмеялся:
– Точно, но тогда полмира исчезло бы, и я в том числе.
– Только не это! Без тебя было бы скучно на земле, – воскликнула девушка. – Ой, который час?
Услышав ответ, запаниковала:
– Дома меня ждёт наказание. Я обещала вернуться не позже двенадцати.
Так и получилось. Заплаканная мать встретила её на пороге дома упрёками:
– Таня, как ты могла так задержаться? У тебя совесть есть?
Девушка, виновато опустив голову, зябко повела плечами. Холодный ветер продувал лёгкую куртку насквозь.
– Мамочка, я не специально. Сейчас объясню, – Таня хотела поведать, что произошло.
Но сердитая и расстроенная мать не захотела слушать. Ушла к себе в спальню.
Таня повесила куртку в прихожей и прошла на кухню. Отец сидел за столом, не зажигая свет. При появлении дочери он резко поднялся, и задел головой, низко висящий плафон. Антон Сергеевич чертыхнулся. Таня с трудом сдержала смех, а ведь они не раз просили перевесить плафон повыше, но он не желал, оправдываясь, что любит читать за чаем и ему нужен яркий свет. Девушка коротко объяснила отцу причину своей задержки. Антон Сергеевич возмутился:
– Это не оправдание. Есть телефон, могла бы из участка позвонить. Маме нельзя волноваться, а ты просто забыла о ней, – укорил он.
– А вы должны больше доверять мне, – обиделась девушка. Она хотела выпить горячего чая, но не желала выслушивать, как ей казалось незаслуженные обвинения в чёрствости.
– Да пойми ты, маме и так тяжело, а тут дочь допоздна гуляет. Мы же переживаем.
Таня фыркнула:
– Пап, ну что может со мной случится. Лукьянов между прочим самбо занимается, защитит если что.
Антон Сергеевич налил чай и протянул кружку дочери.
– На столе под полотенцем сладкие пирожки, хочешь перекуси. Небось проголодалась? Надеюсь, в дальнейшем ты будешь думать не только о себе.
Таня обхватила кружку ладонями, согревая их, и с наслаждением вдохнула ароматный напиток. Желудок возмущённо заурчал.