Страница 25 из 47
— Ясно.
Мне было бы нетрудно посочувствовать ей и сделать вид, что я её понимаю. Но разве могло это утешить Садину? Нет, поэтому мне остаётся только сидеть рядом и молча слушать её исповедь.
Садина молча наклонила бутылку, наполнила чашку и поставила передо мной.
Она не требует от меня сочувствия. Значит, можно молчать.
Я взял чашечку сакэ и выпил. Садина рассмеялась. Сейчас она вроде бы не блефовала, а искренне наслаждалась вечером. Наверное, она сохранила бы жизнерадостность, даже если бы ей каким-то образом довелось пережить все мои мучения.
Мне показалось глупым, что я до сих пор расстраиваюсь из-за тех подложных обвинений. Правда, даже эта мысль не помогла просто взять и забыть эту страницу моей жизни.
— Незавидная у тебя была работа.
— Ты так думаешь?
— Да.
— А я страдала только из-за того, что не получала божественных откровений.
— Ты опять про эту сомнительную способность? — уточнил я.
Садина снова рассмеялась, но не так, как она обычно смеётся по пьяни.
— В то время я совсем не умела скрывать своих чувств, поэтому мои страдания были как на виду.
Зато сейчас совершенно невозможно сказать, о чём она думает!
— Мне говорили, что когда повелитель благословит меня, я смогу делать невероятные вещи. Теперь я понимаю, что речь шла о доступе к Камням Воли Сакуры. В те времена они не валялись на каждом углу.
Видимо, Садина в своё время сильно комплексовала по поводу того, что получила лишь очень скромное благословение повелителя.
— Из-за этого же родители всегда были мной недовольны. Я не помню, чтобы слышала от них хоть одно доброе слово.
— Такое чувство, что они просто свалили на тебя всю работу.
— Разумеется, ведь я всю сознательную жизнь легко побеждала их в бою.
— Я думаю, это не они были слабые, а ты аномально сильная. А глухота к откровениям — просто следствие того, что ты очень крепко держишься за сознание. Поэтому же у тебя такая стойкость к алкоголю.
— О-о, — Садина улыбнулась. — Да, пожалуй. Всю свою работу я делала без ошибок, и мне частенько говорили, что если бы не откровения, я стала бы лучшей жрицей в истории.
— Если считать восприимчивость к алкоголю талантом, то я, видимо, самый бестолковый человек в мире.
— Ты прав. Мне теперь тоже кажется, что это были глупые слова. Наверное, все пророки просто напивались, а потом всем говорили, что им являлись предки.
В каких безумных условиях она жила. Только теперь, расширив кругозор, Садина начала понимать, что к чему. Как-то даже жаль её стало.
Я и сам в целом рос без особого присмотра со стороны родителей. Правда, я всегда это понимал.
Сейчас, когда я более-менее повзрослел и разобрался, как работает мир, я могу сказать, что между родителями и детьми тоже существует такое понятие, как совместимость. Это не значит, что я обвиняю себя или своих родителей, но как бы там ни было опыт семейного разлада у меня есть.
У Садины, в свою очередь, семья какая-то ненормальная. Такое чувство, что Садина стала взрослой, ни разу в жизни не испытав детского счастья. Иногда мне кажется, что я и Рафталию обрёк на такую же судьбу. Может, надо было дать ей время побыть беззаботной девчонкой?
— В то время в Кутенро правил дедушка Рафталии. Он часто болел. Они на пару с Макиной постоянно упрекали меня как низшую жрицу, у которой нет силы откровений.
— Вот мерзавец.
— Ну что уж теперь. Как бы там ни было, когда мне уже начало казаться, что такой вся жизнь и будет до конца моих дней, я познакомилась с отцом Рафталии-тян, — Садина мечтательно посмотрела в ночное небо.
— То есть, с наследником.
— Верно. Он был на редкость ответственным и умным. Мне казалось, поклонники не отходят от него ни на секунду, — сказала Садина и посмотрела на меня.
— Чего?
— Ты очень напоминаешь его, когда занимаешься деревенскими детишками. Может, он был помягче, но таким же добрым.
— Ну, знаешь.
Вообще, я стараюсь отыгрывать роль отчима Рафталии, так что неудивительно, что Садина видит какое-то сходство.
Но я не добрый. Это я сам так решил.
— Несмотря на оскорбления других, он хвалил меня, а потом и вовсе заговорил со мной. Мы многое обсудили.
Да уж, судьбоносная встреча. Трудно представить, что даже у всемогущей Садины был в жизни период тягот и невзгод.
— И главное, он был такой стойкий к алкоголю. Он умел пить, почти не отставая от меня, — весело добавила Садина и улыбнулась. — До тебя я не встречала никого, кто умел бы так пить.
— Ну да, ты же у нас влюбляешься во всех, кто много пьёт. Кстати, ты и в него влюбилась?
— М-м… Нет, отношений у нас не было. Конечно, он мне нравился, но он никогда не проявлял ко мне интереса, да и я почти никогда не говорила на эту тему.
Да ладно? Меня соблазняла как могла, а отцу Рафталии ничего не говорила?
— Будучи старшим сыном повелителя, отец Рафталии-тян стоял первым в очереди на наследство, но у него было несколько братьев и сестёр от других матерей.
Если я правильно помню слова Ральвы, междоусобица тут была знатная.
— Ага, понял. Давай дальше.
— Отец Рафталии-тян тайно водил меня по разным уголкам старой столицы.
— О-о…
— Хоть он и был учтивым, я всегда замечала, что у него большой интерес ко всяческим тёмным делишкам. Вполне возможно, он обратился ко мне в первую очередь чтобы подробно поговорить о работе придворного палача.
— Любопытство губит кошек. Такие как он часто вляпываются в неприятные истории.
— Да, может быть. Но это же любопытство спасло меня. Я в то время была взведена до предела.
Я уже понял, что отец Рафталии родился в сумасшедшей семье. Нечего удивляться тому, что у него немного поехала крыша.
— Я хорошо запомнила, как он спросил меня о работе и тут же извинился за необдуманный вопрос.
— Отец Рафталии был первым, кто вообще спросил тебя об этом, да?
Садина посмотрела в небо честными глазами — на её лице не было и тени обычной беззаботности.
— Ты и правда любила его.
— М-м… не совсем. Особенно если сравнивать с тем, как я встретилась с тобой, Наофуми-тян.
Я бы поспорил, но раз Садина так считает, наверное, так оно и есть.
— А главное, у отца Рафталии-тян уже была возлюбленная.
— Мать Рафталии?
Садина кивнула. Действительно ли она никогда не думала спорить за отца Рафталии?
— Она была енотообразной, очень далёкой родственницей повелителя. Тем не менее, отец Рафталии выбрал именно её.
— Как они познакомились?
— Она работала служанкой в замке. Хорошо готовила и вообще была хозяйственной девушкой. Умная, добрая… просто идеальная домохозяйка. Отец Рафталии был без ума от неё, но ему стоило огромных усилий уломать её, — проговорила Садина с улыбкой.
Наверное, ей действительно было забавно смотреть, как отец Рафталии ухаживает за служанкой.
— Прошло какое-то время. Состояние повелителя ухудшилось, пошли разговоры о том, кто займёт его место… Об отце Рафталии-тян, законном наследнике, отзывались как о недостойном кандидате из-за его выходок.
Ага, знаем такое. Напоминает подковёрные интриги в гаремах эпохи Эдо.
Я ненавижу гаремы, они для меня — воплощение омерзительных гадюшников, в которых подлые бабы дерутся за власть.
Вернее, меня не столько сама идея гарема бесит, сколько люди, которые после окончания долгой войны и наступления мира вцепляются зубами во власть и пытаются откусить кусок побольше.
Я отлично понимаю отца Рафталии, который решил сбежать от таких междоусобиц подальше.
— Официально он не делал ничего плохого, но его всё равно обвиняли. Тем более, что когда он начал встречаться с мамой Рафталии-тян, повелителя начало подводить здоровье.
Что-то я чую заговор.
— Отец Рафталии-тян рассказывал, что если бы он взошёл на престол, его бы быстро прикончили. Он не хотел участвовать в бессмысленном конфликте и поэтому предложил мне бежать из страны.
— Он впутал тебя в опасное дело.