Страница 18 из 47
Валериан довольно удачно приземлился – на ковер из хвои, в голове слегка помутилось и дыхание перехватило. Он даже решил, что вот и случилось ожидаемое – на него напали. Наконец расплывчатые изображения слились в цельную картинку, и он увидел склонившиеся над ним четыре озабоченные физиономии. К самой родной из них он потянулся:
– Эльют!
– Порядок, – пробасил Густавиан. – Коня узнал – жить будет.
– Ты что, уснул? Ветку не заметил, – участливо попенял Себастиан.
Валериан задрал голову – точно, над ним покачивалась сосновая лапа. А он-то подумал... Глаз Бури! Он схватился за грудь, нашарить шкатулочку.
– Дай проверю, целы ли кости, – протянул к нему руки Флавиан, заметив его жест.
– Нет-нет, – испуганно отпрянул Валериан, стараясь удержаться и не пощупать заветную шкатулочку.
В ребрах не сильно, но заныло. Он попытался встать. Густавиан подхватил его под мышки. Себастиан поглядел, покачал головой и объявил привал и ночлег.
– А коней напоить? – слабым голосом напомнил Валериан.
Себастиан улыбнулся ободряюще:
– Напоим твоего Эльюта, речка в двух шагах.
Они обосновались на пологом берегу под холмом. Валериан посмотрел на заходящее солнце. В принципе, если бы не он, могли бы еще сколько-то проехать. Он вздохнул. В груди заболело. Прислушался к себе – вроде ничего страшного. Синяк будет, но, похоже, он легко отделался. А вот мама бы сейчас его пожалела и полечила. И покормила бы! Жрать охота, а эти завернулись себе в плащи и улеглись спать. Себастиан пообещал с утра заехать в селение неподалеку, чтобы позавтракать. А ужин?! Но не вставать же за единственной луковицей. В одиночку съесть ее неудобно, а на четверых делить – никто не насытится. Валериан повернулся на бок и подогнул ноги к животу, может, поменьше будет бурчать.
– Ты больше так не шути, – не дал провалиться ему в сон Густавиан, похлопав по плечу. – А то кого женить? И что с нами будет? Ничего, найдем тебе невесту и вырвемся на свободу!
– Кто как, – неожиданно откликнулся Себастиан. – Кто вырвется, а у кого кандалы останутся.
– Свобода – внутри нас, – возразил Флавиан. – Никакие кандалы ей не помеха.
– Помолчи! Что ты понимаешь в жизни? – Себастиан сел. – Мне девятнадцать...
Валериан удивился, он думал, Себастиан постарше, он же умный.
– ...я уже два года как женат.
– Хорошо, – искренне позавидовал Валериан.
– Я тоже так считал, – Себастиан сплюнул. – Брак выгодный. Невеста – умница и красавица. Только она в опочивальне как... как ледышка. Бревном лежит. Да если я захочу – со мной любая женщина пойдет! А родная жена как рыба. О! Она хозяйка что надо! Сама герцогиня позавидовала бы. Но что мне то хозяйство? Когда я приезжаю, я внимания к себе хочу. А у нее на уме – хозяйство и сынок наш маленький.
Он вздохнул.
– Меня герцогиня тоже обещала простить, если племянника женим. А за что прощать? За то, что девушка одна во мне души не чаяла? Слова ласковые говорила? Огнем горела, когда я рядом был?
– Бедная девушка, – прошептал Флавиан, но в тишине все услышали. – Забеременела.
– И умерла, – отрезал Себастиан. – После родов. Надеюсь, ей там хорошо, в отличие от меня.
– А что ребенок? – охнул Валериан.
Себастиан ничего не ответил, встал и пошел в кусты.
Вернулся, лег рядом с Валерианом. Помолчал и сказал:
– Девочка.
– Кто? – не понял тот.
– Ребенок – девочка. Тоже Бог прибрал вместе с матерью. Оно и к лучшему. Что ей на этом свете делать?
Ночь развязала ему язык, и он не выглядел таким важным, как днем.
– Свобода? А куда мне ее девать? Ну съеду я со двора, как тебя женим, а домой меня не тянет, я там не нужен. Как жить дальше?!
– Молиться, – звонкий голос Флавиана прозвучал так неожиданно, что они вздрогнули.
– А поможет? – вздохнул Себастиан.
– А ты пробовал? – завелся Флавиан.
– Я вот что скажу, – встрял Густавиан, – на все есть средства. Умные люди советуют растолочь не помню что, то ли корень какой-то, то ли камень, добавить в вино и подпоить жену...
Валериан вздрогнул: опять камень.