Чужие игры. Столкновение

– Когда вы сможете выслать спасательную экспедицию?

– Не раньше чем через двенадцать часов, – мрачно ответил Аллан. – Мы отправимся на Vacoom A, но его нужно подготовить.

– А что с бортовым компьютером? – неожиданно поинтересовался адмирал. – Работает?

– Ее зовут «Сирена», – зачем-то уточнил Шутов.

– Что с ней?

– Пока молчит.

– Компьютер уничтожен?

– Не уверен, – протянул Шутов. – Мы пытаемся установить соединение и отмечаем необычную активность: каждые двадцать пять – тридцать минут «Сирена» производит полную перезагрузку.

– С чем это связано?

– Предположительно во время столкновения «Сирена» была повреждена и пытается восстановиться – это ее приоритетная задача для подобных случаев. Вероятно, «Сирена» проводит самодиагностику и постепенно исключает поврежденные сектора. Если она сумеет вернуться в строй, мы узнаем, что случилось с «Чайковским».

– Было бы хорошо, – вздохнул Касатонов.

На потного Шутова жалко было смотреть. Все понимали, что адмирал обязательно продолжит «беседу» и начальника смены ждут серьезные неприятности. Фэн, обидевшийся на то, что его отказались слушать, решил вернуться в зал, на свое рабочее место, но, выйдя из кабинета, столкнулся с невысоким худощавым мужчиной с узким, незапоминающимся лицом. Хотел обойти, но мужчина мягко взял Фэна за рукав и улыбнулся:

– Вы не могли бы уделить мне пару минут? Пожалуйста.

Фэн понял, что «пожалуйста» добавлено исключительно из вежливости, поправил очки и смиренно поинтересовался:

– Кто вы?

– Меня зовут Козицкий, – представился мужчина. Под левой подмышкой он держал потертую кожаную папку на молнии. Очень несовременную. – Просто Козицкий.

– Просто Козицкий?

– Просто Козицкий.

И Фэн подумал, что более блеклого человека он в жизни не встречал. Неприметная одежда: простой, очень недорогой костюм, дешевые галстук и рубашка, в меру стоптанные туфли. Неприметная внешность: редкие волосы, маленькие глаза, нос довольно большой, но не настолько, чтобы стать запоминающейся чертой. Козицкий, казалось, задался целью стать самым заурядным человеком из толпы и был более незаметен, чем человек-невидимка.

– Вы приехали с адмиралом?

– Можно сказать и так, – невнятно ответил Козицкий. – Я тоже расследую… Помогаю адмиралу в некоторых вопросах.

У него была странная манера не смотреть собеседнику в глаза и вообще в лицо. Во время разговора Козицкий смотрел куда угодно: за плечо Фэна, на стену, на свои руки, под ноги – но только не на собеседника. Сначала Фэн не обратил на эту особенность внимания, но через пару фраз стал нервничать.

– Я не уверен, что имею право отвечать на ваши вопросы.

– Ах, вы об этом… Никуда не уходите. – Козицкий отпустил рукав собеседника, раскрыл папку и показал Фэну лист бумаги. – Я – специальный заместитель командующего Космическими войсками. Наивысший уровень допуска.

Бумага это подтверждала.

– Никогда не слышал о такой должности, – растерянно промямлил Фэн.

– В экстренных случаях командующий имеет право назначать специальных заместителей, – сообщил блеклый Козицкий блеклым голосом. Убрал документ, закрыл папку и продолжил: – Скажите, о каком всплеске энергии вы говорили адмиралу? Вы засекли взрыв?

– Всплеск мог оказаться взрывом, – подумав, подтвердил Фэн.

– Почему же мистер Райли назвал его последствиями солнечной вспышки?

– Потому что всплеск мог быть последствием солнечной вспышки, – ответил Фэн. – Вопрос в том, как интерпретировать данные.

– То есть можно действовать по шаблону, а можно копнуть глубже?

– У нас пропал клипер, – буркнул Фэн. – Сейчас никто не будет копать глубже, выясняя, правда ли это был солнечный ветер или мне привиделось.

– Понимаю. – Козицкий несколько секунд разглядывал свои дешевые наручные часы, после чего поинтересовался: – А что думаете вы?

– Вас интересует мое мнение?

– Да.

Фэн понял, что его блеклого собеседника не интересует ничего, кроме правды, и решился ответить так, как думал:

– Я считаю, что непосредственно перед столкновением в зоне, где находился «Чайковский», случилось возмущение пространства, однако понятия не имею, чем оно могло быть вызвано. И еще хочу добавить, что нужно очень постараться, чтобы разглядеть в этом всплеске отголоски солнечной вспышки.

Ответив, Фэн посмотрел на Козицкого. На его лице не дрогнул ни один мускул. Это было настолько неожиданно, что Фэн решил уточнить:

– Вы меня поняли?

– Да, – равнодушно подтвердил Козицкий. – Возмущение пространства неизвестной природы.

– И вас это не удивляет?

– Я редко удивляюсь новой информации, – невозмутимо объяснил блеклый. – Я либо использую ее, либо признаю несущественной.

– Возможно, мы зафиксировали уникальное физическое событие, – бросил Фэн, поражаясь равнодушию собеседника.

– А когда вы его зафиксировали? До столкновения или после?

Ничего другого дознавателя не интересовало.

– До.

– Задолго?

– За сто шесть секунд.

– Ага…

Некоторое время Козицкий молчал, глядя на пальцы правой руки, после чего продолжил:

– Давайте повторим основные моменты нашего разговора, господин Фэн, чтобы определить, правильно ли я вас понял: за сто шесть секунд до столкновения вы засекаете энергетический всплеск неизвестной природы?

– Именно так, – подтвердил Фэн.

– К этому моменту связь с «Чайковским» уже потеряна.

– Именно так, к этому моменту клипер молчал около семи минут.

– Ага… – Вновь пауза. – Почему вас не смутило их молчание?

– Мы насторожились, – признал Фэн. – Но в космосе случаются кратковременные нарушения связи, поэтому тревогу никто не объявлял.

– Ага.

Козицкий вновь умолк.

Фэн же, набравшись храбрости, осведомился:

– Почему вас это интересует?

– Потому что я хочу знать, откуда взялся астероид, с которым предположительно столкнулся «Чайковский», – ответил блеклый. – И хочу понять, почему бортовой компьютер не принял меры для предотвращения столкновения.

– Хотите сказать, что астероид появился в результате возмущения пространства?

– Такое возможно?

– Не знаю.

– Я тоже не знаю, – усмехнулся Козицкий. – Поэтому веду расследование.

– А если «Чайковский» погиб? – зачем-то уточнил Фэн.

И услышал бесстрастный ответ:

– Для меня это обстоятельство не имеет значения, господин Фэн. Мне поручено выяснить, что произошло с клипером, и я выясню.

«Невероятно» – это слово сразу пришло в голову, когда шок отпустил ребят и они огляделись.

Невероятно.

Огромный «Чайковский» – а от кончика носа до кончика дюз его длина превышала сто пятьдесят метров – лежал в гигантском ангаре, и места вокруг оставалось еще на пять-шесть таких же клиперов. Места оставалось много, но ангар был абсолютно пуст, лишен дверей и ворот – или же они настолько хорошо смыкались с металлическими стенами, что были совершенно незаметны, – и освещался из плоских плафонов на потолке. В шести местах бежевые стены украшали непонятные черные символы и короткие, еще более непонятные фразы на незнакомом языке. На инопланетном языке – таким было единственное возможное предположение, на которое дружно намекали и гравитация, и наличие пригодного воздуха, и размеры ангара. Все говорило о том, что «Чайковский» находится внутри инопланетного корабля, однако сами инопланетяне на встречу не спешили.

– Давайте знакомиться, – произнес среднего роста афроамериканец лет сорока – сорока пяти. Он был облачен в оливковый комбинезон простого пассажира, но манера держаться не оставляла сомнений в том, что мужчина – офицер высокого ранга. – Меня зовут Исайя Линкольн, капитан Исайя Линкольн, и я летел на Луну, чтобы принять командование базой «Армстронг»…

– Поздравляю, – вздохнул Нуцци.

Линкольн улыбнулся:

– В настоящий момент мое назначение находится под большим вопросом.

– Уверен, нас вытащат.