Чужие игры. Столкновение

– Может, это умывальники для инопланетян?

– Или ванночки для ног?

– Или не для ног…

– В общем, понятно, – подытожил Линкольн, когда напряжение окончательно спало и все поняли, что угрозы неожиданно появившиеся помещения не представляют. – Нам предложили цивилизованное решение нашей… гм… проблемы. Признаться, я этому рад.

– Но… – попыталась сказать Наоми, однако капитан не расслышал ее и обратился к Вагнеру: – Павел, что со шкафчиками?

– Их здесь тридцать, сэр, – тут же отозвался кадет. – Два ряда по пятнадцать штук. Ключи вставлены в замки.

– Мисс Баррингтон?

– Столько же, капитан.

– В каждом лежит полотенце, шлепанцы, зубная щетка… – начал перечислять Вагнер, но был остановлен.

– Я понял, – кивнул Линкольн. И громко обратился к ребятам: – Слева – мужская уборная, справа – женская. Каждый может выбрать себе шкафчик и забрать от него ключ.

– Вы разрешаете ими пользоваться? – удивилась Наоми.

– Почему нет? – пожал плечами капитан.

– Нужно сделать химический анализ воды.

– Каким образом?

Женщина замолчала.

– Я сделал глоток из-под крана и пока жив, – улыбнулся Вагнер.

– Павел, я готова поверить в то, что вы перевариваете гвозди, – улыбнулась кадету Наоми. – Но сейчас мы говорим о детях.

– Полагаю, они обязательно рискнут.

– Почему?

– Это приключение – пить инопланетную воду.

– Опасное приключение.

– Я понимаю, но они не послушают.

Амар покачала головой, и капитан понял, что должен внести ясность в происходящее:

– Наоми, мы уже больше двенадцати часов дышим здешним воздухом, – негромко произнес Линкольн, наблюдая за тем, как подростки заходят в двери уборных. – Полагаю, владельцы корабля пришли к выводу, что вода нам тоже не повредит.

– А если они ошибаются?

– Решение принято, – улыбнулся капитан, после чего кивнул Вагнеру: – Павел, мне нужна помощь с реактором.

– Да, сэр.

– Наоми, переговорите с доктором Нуцци. – Линкольн кивнул на подошедшего к уборным врача. – Возможно, он сумеет развеять ваше беспокойство.

– Или усилит его.

– Или так.

Капитан и кадет отправились к «Чайковскому», Наоми ухватила невозмутимого Нуцци за рукав и принялась что-то жарко ему доказывать. Анна не стала занимать место в сформировавшейся очереди, а отошла, дожидаясь, когда появится Артур. Девушка не рассчитывала на компанию – все были слишком увлечены появлением уборных, – но едва Анна оказалась в стороне, как возле нее возник Август Даррел.

– Привет.

– Мы здоровались.

– Когда?

– Когда ты только продрал глаза и озирался, пытаясь понять, где находишься.

– А вдруг мне приятно говорить тебе «привет»?

– Тогда привет.

– Привет.

Он потоптался, словно не зная, как продолжить разговор, а Анна неожиданно поймала себя на мысли, что ей нравится этот длинный худой и, возможно, совсем не такой бесполезный, каким его обозвала Диккенс, парень. Август не задавался, не демонстрировал свое звездное положение и не расклеился после катастрофы, как тот же Хиллари. Он не полез в драку, но объяснил свое решение, и его объяснение прозвучало разумно.

– Ждешь брата?

– Да.

– Я хотел спросить… – Август явно не знал, как задать вопрос, и девушка решила прийти ему на помощь:

– О чем?

– Я заметил, что ты сильно удивилась, увидев наши новые туалетные комнаты.

«А он внимательный», – подумала Анна, но вслух ответила:

– Все удивились.

– Все удивились тому, что они появились. Ты тоже. Но потом…

– Все удивились, – повторила девушка и кивнула на вышедшего из туалета Артура. – Извини, мне пора.

– Не хочешь говорить?

– Все удивились, – в третий раз произнесла Анна, не глядя Бесполезному в глаза. – Абсолютно все.

Энергетическим сердцем «Чайковского» служил ториевый реактор T4-SCM, то есть классический «тип-4», модернизированный для использования в лунных клиперах. Во время столкновения система управления оценила ситуацию как критическую и заглушила реактор, однако это красивое и безопасное слово «заглушила» не совсем отражало происходящие в действительности процессы и в основном предназначалось для успокоения не знакомых с физикой людей. Ториевый реактор невозможно заглушить мгновенно, и после получения команды он резко снизил производство энергии, но продолжал функционировать, медленно подбираясь к моменту полной остановки. Вернуть его в рабочий режим не составляло особого труда, но Линкольн медлил, опасаясь, что модернизированный для работы в невесомости реактор преподнесет неприятный сюрприз.

– Утечек нет! – крикнул Вагнер, которого капитан отправил еще раз проверить фон в машинном отделении – после того как сам побывал в нем рано утром. – Все в порядке.

Линкольн, который ждал отчета у панели ручного управления, кивнул, подтверждая, что услышал и понял правильно, после чего крикнул в ответ:

– Запускаю!

– Жду!

Именно для этого капитан и вызвал Павла: отправиться к реактору во время запуска и лично проследить за происходящим – находиться в двух местах одновременно Линкольн не мог при всем желании.

– Обратный отсчет: пять… четыре…

Повторный запуск реактора тоже не был мгновенным процессом, но с того момента, как капитан произнесет «Пуск!», мощность начнет возрастать, поступит информация о состоянии систем, и можно будет сделать окончательный вывод о безопасности реактора.

– Пуск!

– Фон без изменений!

– Следующий доклад через минуту.

– Да, сэр.

Линкольн улыбнулся и вытер со лба пот. И подумал, что в их бедственной ситуации Вагнер – настоящая находка. Молодой, не обремененный семьей, а значит, излишней осторожностью, еще помнящий все, что изучал в Академии, и желающий проявить себя; другими словами – идеальный исполнитель. Как раз такой, какой требовался Линкольну в помощники. Вагнер уже понял, что такое служба, наверняка сообразил, что его будущее зависит от характеристики, которую даст ему капитан после приключения, и в его верности можно не сомневаться.

– Радиационный фон без изменений!

– Следующий доклад через пять минут.

– Да, сэр.

То же самое можно сказать о Наоми: молодая женщина прекрасно знает о дружбе, которая связывает Линкольна и Райли на протяжении многих лет, и не рискнет ставить под удар свою карьеру. Капитан не сомневался, что Наоми поддержит его в любой ситуации. А вот Нуцци оставался для Линкольна «темной лошадкой». С одной стороны, сотрудники попадали на лунную базу только после тщательной проверки, которую Служба безопасности Vacoom Inc. проводила при поддержке крупнейших специальных служб мира. В последнее время на Земле развелось слишком много террористов, и Райли не имел права рисковать самым амбициозным космическим проектом человечества. С другой стороны, Линкольн не был знаком с Нуцци, ничего о нем не слышал и впервые увидел на орбитальной станции «Надежда Илона». Но действия врача после катастрофы не вызывали нареканий: Нуцци вел себя спокойно, рассудительно, сдержанно и эффективно. А главное – хладнокровно. Очнувшись, Линкольну пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не проявить охватившие его страх и растерянность, а вот Нуцци, как понял капитан, пережил катастрофу с невозмутимостью робота, равнодушно убрал трупы с первой и второй палуб и бесстрастно согласился разобраться в искромсанной кабине управления. И это спокойствие – не показное, а настоящее – пугало Линкольна. По его мнению, даже врач должен проявлять эмоции.

– Фон без изменений, сэр!

Капитан посмотрел на показания датчиков, отметил, что рост мощности замедлился, сделал пометку в бумажном журнале и приказал:

– Павел, выбирайся оттуда, будем считать, что у нас все в порядке.

Работа основного энергетического источника «Чайковского» восстановлена.

– Можно один вопрос, сэр? – поинтересовался кадет, подходя к Линкольну.

– Хоть десять.

– Почему вы распорядились тщательно следить за соблюдением порядка в уборных? Ну, чтобы там не происходило ничего, кроме… положенного.