Страница 74 из 102
Вот так вместе с тем ливнем ко мне пришла моя любовь, мой ласковый Дождь.
В то время я был так бессовестно счастлив с ним, что мне хотелось умереть. Больше всего на свете я боялся потерять Дождя. Я взял отпуск, чтобы проводить с ним как можно больше времени.
Мы уехали вдвоем ко мне на дачу, чтобы никто не мешал нам наслаждаться друг другом.
Словно нарочно начало лета в том году выдалось на редкость дождливым. Я в шутку говорил Дождю, что это он привез с собой непогоду, а он с самым серьезным видом соглашался со мной.
Мы вели себя, как дети, радуясь каждому счастливому мгновению, проведенному вместе.
Больше всего нам нравилось любить друг друга под дождем и танцевать раздетыми в теплых летних струях.
Однажды во время такого ливня неожиданно выглянуло солнце, превращая воду в золотые нити. Капли на обнаженной коже засияли в солнечных лучах маленькими радугами, и мне на мгновение показалось, что мой Дождь вот-вот растворится, исчезнет в этих радужных переливах.
Поддавшись панике, я стиснул его в своих объятиях и потребовал:
- Пообещай мне, что никогда не оставишь меня!
Дождь удивленно захлопал мокрыми ресницами, лучезарно улыбнулся и сказал:
- Ну что ты, не бойся, конечно, не оставлю. Дождь - это моя душа, а ты - моя жизнь. Если ты бросишь меня, мне не жить. А когда я умру, я стану дождем. И всякий раз, когда пойдет дождь, ты будешь знать, что это я снова пришел к тебе.
Я слушал всю эту чушь, веря каждому его слову, и плакал счастливыми слезами. Соленые капли смывал дождь. А мой Дождь щедро отдавал мне всего себя без остатка.
Мы были с ним вместе чуть больше месяца. Точнее, месяц и восемь дней. Это были самые счастливые дни в моей жизни.
А потом Дождь заболел.
Я даже не знаю, что это была за болезнь. Да уже и не важно это сейчас.
Все произошло так неожиданно.
Уже несколько дней дождя не было. Стояла теплая солнечная погода.
Мы сидели на крылечке и любовались закатным солнцем. Потом вдруг Дождь сказал, что слишком устал и отправился спать. Я не особо удивился этому заявлению, потому что мы целый день бродили по лесу, занимались любовью, я и сам чувствовал себя немного усталым. Посидев на крыльце в одиночестве до первых звезд, я пошел проверить, спит ли Дождь. Он спал, но, коснувшись его лба губами, я с ужасом обнаружил, что у него поднялась высокая температура.
Я вызвал скорую. Но пока она приехала за город, прошло несколько часов. За это время Дождю стало хуже, он метался в жару, бредил. Я не успевал менять компрессы изо льда - температура была так высока, что лед таял мгновенно.
Скорая приехала, Дождю сделали какой-то укол, наверное, жаропонижающее, потому что ему немного полегчало, и его увезли в больницу.
Я поехал вместе с ним. По дороге он пришел в себя, вцепился в мою руку своими обжигающими пальцами и прошептал:
- Май, ты не бросишь меня?
- Никогда в жизни! - клятвенно заверил я.
Его поместили в палату интенсивной терапии, напичкали еще какими-то уколами, утыкали капельницами. Я еле уговорил врачей, чтобы мне позволили оставаться рядом с ним. Я бы не простил себе, если бы Дождь пришел в себя и не увидел меня рядом.
Утром приехала Диана и, заливаясь слезами, сказала, что болезнь Роберта не лечится, это наследственное заболевание, в их роду многие умерли от этой болезни.
Я не хотел ей верить. Мне казалось, что она заранее отказалась от борьбы и уже похоронила брата.
Через три дня Дождю стало лучше, и я обрадовался. Я не отходил от него ни на шаг. Мне больно было видеть моего прекрасного возлюбленного таким страдающим, исхудавшим почти до прозрачности. Я старался для него, как мог - читал ему книжки, приносил лакомства. Врачи разрешили ему все. Я видел в этом хороший знак - значит, он идет на поправку. Но Дождь ничем не интересовался. Он часами лежал в постели молча, ни на что не реагируя, и только держал меня за руку.
- Знаешь что, Май? - вдруг сказал он. - Я вот иногда думаю, как ты будешь без меня?
У меня защипало в глазах. Чтобы скрыть это, я сказал нарочно грубо:
- Что еще ты выдумал, Дождь? Я даже представить себе такого не могу! Ты скоро поправишься, и мы вместе уедем куда-нибудь. Диана закатит пирушку по поводу твоего выздоровления, мы можем навестить твоих родителей. Да мы с тобой еще кучу всяких дел придумаем!
Дождь слабо улыбнулся.
- Спасибо тебе, Май. Ты такой славный. Я тебя люблю!
- Я тоже тебя люблю, - сказал я дрогнувшим голосом.
- А дождя все нет, - неожиданно жалобно сказал он. - Я бы хотел еще хоть разочек увидеть его, потанцевать с тобою под ночным дождиком - так мы еще не делали.