Страница 57 из 102
Я выяснил у администрации все, что мог, насчет художника. Сказал, что меня заинтересовали некоторые его произведения и я хотел бы поговорить с ним по поводу их приобретения. В ответ меня снабдили номером телефона, и я в рассеянной задумчивости поехал домой.
Тут было над чем подумать. Слишком много совпадений. А я не верю в случайности.
Дома я так же задумчиво сварил себе кофе, уселся перед компьютером... Странные, до невозможности реалистичные картины неизвестного художника, не выходили у меня из головы. Почему-то на меня навалилась вселенская тоска, на глаза просились беспричинные слезы.
Я залпом допил свой кофе и решительно потянулся к телефону.
Человек, взявший трубку на том конце провода, говорил низким хриплым голосом, и я разочарованно нарисовал себе воображаемый портрет невидимого собеседника. Наверняка спивающийся тип, которому в пьяном бреду пригрезились все эти ангелы и демоны. Это было хорошее предположение, вот только оно никак не объясняло, как художник мог нарисовать мой сон и меня в образе демона.
Мы договорились встретиться, хотя мне показалось, что господин Ларсон, - так звали художника, - вовсе не жаждет продавать свои полотна. Да и ладно, я на самом деле не собирался ничего покупать, это был просто предлог, чтобы увидеть автора поразивших мое воображение картин. К сожалению, на тот момент ничего более подходящего мне на ум не пришло.
После разговора я еще немного посидел за компом, но дело не клеилось и я пошел спать.
III
Вопреки моим ожиданиям, господин Ларсон жил вовсе не в трущобах, а в элитном районе. У него была собственная студия под стеклянной крышей.
Какая-то милая девушка - то ли консьержка, то ли родственница хозяина, - проводила меня наверх и попросила подождать немного.
От нечего делать, я с любопытством глазел по сторонам. Благодаря застекленному потолку и огромным окнам, создавалось впечатление открытого пространства. Картин в студии было немного, да и те завешены светлой тканью.
Несмотря на мое пристрастие к черному, я не испытывал в этом светлом помещении обычного дискомфорта, что само по себе уже было странно. Моя каморка вся выкрашена черной краской, как и немногочисленная мебель, даже корпус компьютера у меня черный. По всем канонам дизайна черный цвет считается угнетающим, депрессивным и так далее, но плевал я на эти правила. Тем более, что я мало обращаю внимания на окружающую обстановку. Просто мне очень нравится черный цвет, вот и все.
Я услышал за спиной легкие, почти невесомые шаги и обернулся.
В первый момент мне показалось, что я не заметил, как заснул и теперь вижу странную версию моего повторяющегося сна.
Передо мной стоял ангел. Он улыбался.
Я удивленно моргнул. Видение не исчезло, но стало более ясным. Конечно, это не ангел. Просто обычный парень в белой рубашке и светлых брюках. Русые волосы слегка золотились в лучах слишком яркого для осени солнца и казались нимбом вокруг головы. А глаза были такими голубыми, словно вобрали в себя всю синеву летнего неба. Во взгляде читались волнение и ожидание чего-то. Чего? Мне было не понятно.
- Господин Мартинсон? - хриплым голосом спросил парень с внешностью ангела и я с удивлением понял, что это и есть сам художник.
- Да, - ответил я. - А вы?..
- Ларсон. Можете звать меня просто Маттиас, - сказал он, протягивая мне руку для рукопожатия. - Я прошу прощения, что не смогу уделить Вам достаточно времени, я простудился и мне нельзя долго разговаривать.
- Может в таком случае стоит отложить разговор до следующего раза? - предложил я.
- Нет, что Вы, нельзя же допустить, чтобы Вы зря ехали. Как я понял, господин Мартинсон, Вас заинтересовали мои картины.
- Можно просто Андреас. Я несколько слукавил, когда говорил о покупке картины. У меня нет таких средств. Меня заинтересовало кое-что другое.
Художник вопросительно посмотрел на меня.
- Ваша картина... "На разбитых крыльях"... С кого Вы ее рисовали?
Он покачал головой.
- Ни с кого, если Вы имеете в виду натурщиков. Сюжет тоже взят исключительно из моего воображения. Насколько мне известно, эта история не упоминается нигде.
- Какая история? - живо спросил я.
- Возможно, Вам покажется, что это чистый бред, - художник смущенно пожал плечами. - По-моему, она мне приснилась... Очень грустная и романтическая история.
И он принялся пересказывать мне мой сон, за одним только исключением - он рассказывал свою историю с самого начала, а то, что мне снилось, это был уже конец.