Страница 7 из 177
Мы разговаривали о чём- то, и солнце почти село, запад тлел багровыми тучами, как прогоревшие дрова в печке, я совсем согрелась, и дальше мы молчали... так хорошо было, спокойно с ним. Лес расступился в какое- то поле, ровное, снежное пространство, и стал виден большой, мрачный замок на холме и деревенька рядом. В подступающих сумерках замок выглядел чёрным... глаза у меня закрылись.
И я проснулась, у себя дома.
Ничего этого не было. И барона со скандинавской фамилией не было, и серой лошади, и зимнего леса, и замка... ничего не было. Просто сон.
До слёз обидно.
На подоконнике сидели две вороны и смотрели на меня. Шпионы Лилит, я знала это. Помахала на них руками и покричала « кыш!». Они переглянулись и одна каркнула укоризненно. Чего, мол, дурью маешься? Я закрыла занавески, тихо надеясь, что они не смогут пробраться сквозь стекло.
Развернула свиток... или я схожу с ума, или, действительно, начинаю понимать... Рисовать надо от круга, это ясно. И заблокировать двери и окна. Тогда они не войдут. И я буду защищена, пока сама не впущу их. А я их фиг впущу.
Взяла карандаш и старательно, высунув кончик языка от усердия, начертила маленькие пентаграммы по краям оконных рам и входной двери. Ну вот. Мой дом- моя крепость.
Пришла с работы свекровь, притащила сумку жратвы и тут же принялась готовить что- то для своего любимого сыночка, чтоб лишний раз его прикормить. Как же, я ж так готовить не умею, морю бедняжку голодом. Как будто в жратве смысл жизни человеческой. А бедняжке, между прочим, давно уже худеть пора.
Нет, в чём- то я её понимаю и стараюсь не злиться и быть терпеливее. Или, хотя бы, не подавать вида, как меня всё это бесит. Я прекратила бесконечное ворчание, заткнув её свежей « комсомолкой», заранее купленной. Вот ведь, взрослая, неглупая женщина- а свято верит во всю эту чепуху... Считает, что печатное слово врать не может.
Путь до работы был для меня кошмаром. Я приняла у Ирки смену, дожила до десяти, заперла дверь... Достала карандаш и старательно нарисовала защитные пентаграммы везде, где только сумела. С той стороны прислонилась ладонями к стеклу девочка. На ладонях, на пальцах у неё были присоски. Зрачки в жёлтых глазах- вертикальные. Она зашипела, показав жуткие, алые зубы... Я решительно её перекрестила. Она мерзко захихикала. Подумав, я сняла медальон с шеи и поднесла к стеклу. Девочка нехотя отступила. Но я была совершенно уверена, что она стоит где- то там, в темноте, и смотрит...
Жуткая выдалась ночка. Не то слово. Вокруг моего павильона бродили неразличимые во мраке, но страшные монстры, чесались, вздыхали, чавкали... Я сжалась на стуле, стиснув в одной руке медальон, в другой- газовый баллончик. Так себе защита, между нами. Мне бы сейчас автомат Калашникова с парой запасных рожков...
Почему они не нападают на меня? Чего ждут?
Пьяный мужичок, постучавшийся в три часа ночи, напугал меня чуть ли не до сердечного приступа. Я завизжала, как девчонка при виде мышки, внезапно узрев распластанную о стекло жуткую физиономию... только потом сообразила, что это человек.
- Дочка, не хватает...- захрипел он.- На пузырь не хватает... дай, а? Я завтра двадцатку занесу, во те крест, занесу. Хочешь, паспорт в залог оставлю? Дай бутылку, не губи...
- Пошёл вон, сволочь!- заорала я истерично.- Милицию вызову!
В темноте кто- то отчётливо и злорадно хихикнул.
Один только Господь Бог знает, как мне удалось дожить до утра. Дожить, и не сдохнуть от страха, и с ума не сойти. Утром стало легче. Потому что рассвело, появились люди...
Вместе со мной в троллейбусе ехал красивый мужчина с совершенно жуткими, белыми глазами. Без зрачков и радужки, сплошное белое и этакое... как ртуть. Погрозил мне пальцем, снисходительно так...
Никогда в жизни я не бегала так быстро от остановки до дома, даже когда оставила на плите чайник. Одним духом пролетела эту дистанцию. Опасливо осмотрела лифт, только потом поехала. Ну, слава Богу, никто меня у дверей не караулит...
Я попила чаю, не в силах даже поесть, и решительно плеснула в рюмку « корвалола». И впервые задумалась о том, как быть дальше. Что мне делать? Кому рассказать? Мне никто не поверит. За один рассказ о девочке с красными зубами или о Лилит меня упекут в психушку.
От этих невесёлых мыслей меня отвлёк какой- то шорох. Я побежала в нашу комнату и ахнула. В форточку лезла ворона. Вторая каркала с той стороны, поторапливая. Я схватила какую -то тряпку, и вовремя- ворона, вопя, налетела на меня. Я отбивалась тряпкой, а проклятая птица клевала меня, била крыльями, царапала когтями... вцепилась в волосы, пытаясь выклевать глаза... Еле- еле я накинула на неё тряпку и вытряхнула обратно в форточку. Пока я с ней разбиралась, вторая тварь уже открыла цепочку на входной двери и теперь возилась с замком. Неудобно ей было, бедняжке. Явно не хватало рук и она пыталась по быстрому отрастить из крыльев щупальца. Я схватила её тряпкой и тоже выбросила в форточку.
Проклятье, это не тряпка, это моя юбка!! Ну, теперь уже точно- тряпка, рваная вся... Болело исцарапанное лицо и руки. Всего- то две птицы- а чуть не убили меня. Что же дальше будет?
При мысли о ещё одной ночи на работе меня тошнило от страха. Я взяла себя в руки, кое -как причесалась и поехала. Не могу находиться одна. Мне страшно одной. Посидела с Иркой немного, подавая вялые реплики в её бесконечный монолог... Приехал наш хозяин, Сергей Анатольевич. Привычно, походя, погладил Ирку по заднице. Тоже- хозяйски. Он- её любовник. И, в общем, не потому, что Ирке деваться некуда, а скорее по обоюдному согласию. У меня с хозяином отношения другого плана, рабочие. Видно, женщины, у которых грудь меньше третьего размера, его не привлекают, ну а меня этот факт только радует. Потому что меня не привлекают волосатые мужчины весом в сто двадцать килограммов.