Страница 51 из 81
Что же тогда такое любовь? Одержимость, биохимия, особое психоэмоциональное состояние? Или всё-таки особая форма социально одобряемого безумия? На что способна любовь? На всё, что угодно. Ненависть, желание уничтожить или сломать, подчинить, обладать – самые разрушительные формы любви. Как и желание умереть. Это ли не одна из форм безумия, навязчивой мании, одержимости? Когда все мысли заняты одним предметом, одним человеком? Но ведь это лишь одна из форм крайностей. Есть и то, что не причиняет вреда – безопасная, поддерживающая и согревающая любовь. Может ли и безумие иметь такую форму? Разумеется. Как и в любви опасны лишь крайние проявления. Но может ли так быть, что острое как клинок безумие, твёрдое и сильное, дремлет до поры, пока не придёт время разрушить границы дозволенного? Может ли и любовь также до поры дремать, чтобы потом сломать и изувечить всё, что попадётся ей на пути? Бессмысленные жертвы бессмысленной войны с самим собой и с обществом. Невозможно принять навязанные законы, если они противоречат тому, что бьётся в груди. В неровном ритме, с пропусками фраз и нот. С аккомпанементом мечущихся мыслей. В сорвавшейся в пропасть мелодии, которую нельзя остановить. В вихре изменчивых форм и перетекающих друг в друга цветов можно лишь падать, изнывая от наслаждения каждым мгновением. Это ли не безумие – жить?
Хэрли открыл первую попавшуюся под руки папку и начал бездумно перелистывать её содержимое. Игнорировать дальше незваного посетителя не было никакой возможности, но он старался выиграть хоть немного времени на то, чтобы взять себя в руки.
– Чему обязан столь неожиданным визитом, адвокат Ланг? – Хэрли постарался выжать из себя вежливую улыбку. На этот раз он даже соизволил представиться. Юлий Ланг, проблема с большой буквы для любого, кто с ним встречается. Его семья слишком влиятельна и богата, а интерес к людям слишком требователен и неприятен.
– Вам ведь известно, что мы с братом крайне заинтересованы в поимке серийного убийцы женщин, которого ищут ваши подчинённые, не так ли? И мы стараемся быть в курсе того, как идёт расследование, несмотря на то, что они нам всячески препятствуют. – Ланг ответил гораздо более искренней змеиной улыбкой.
– Известно, разумеется. Так чем именно я могу быть вам полезен? – Хэрли подумал, что выпишет премию всем, кому приходилось отваживать эту парочку от мест убийств.
– Хочу поделиться некоторыми соображениями с вами, как лицом, вызывающим доверие. – Ланг продолжал улыбаться, вплетая в свои слова намёки и скрытые обвинения. – Вам не казалось странным, что преступник до сих пор не оставил ни одной улики? Что ему удаётся опережать полицию, не смотря ни на какие ухищрения? И наконец, что не у каждого горожанина хватает знаний и возможностей установить бомбу?
– Не понимаю, к чему вы клоните. – Хэрли начал догадываться ещё до того, как Ланг замолчал. – К тому же, вам как адвокату должно быть известно, что без доказательств никакого обвинения быть не может.
– Я никого не обвиняю, просто предлагаю нить рассуждений. – Юлий Ланг поправил очки и посмотрел в глаза Хэрли. Старший инспектор всегда удивлялся, какой у него холодный и жёсткий взгляд.
– Нет, вы именно обвиняете. – Хэрли говорил тихо, чётко выговаривая каждое слово, словно стараясь впечатать их в память собеседника. – Вы обвиняете моих людей. Одного из тех, кому я доверяю, одного из тех, кто защищает этот город, вы обвиняете в серийных убийствах. Вы зашли слишком далеко, адвокат Ланг!
– Может быть, может быть. Но поймите и вы меня, старший инспектор. – Юлий Ланг встал и подошёл к вешалке, перекинул пальто через руку и снова повернулся к своему собеседнику. – Мне хочется получить это дело, а для этого преступника необходимо поймать. Нам пришлось напрячь все силы, чтобы оставить расследование в ведении вашего участка. Если бы его передали отделу по борьбе с терроризмом, убийца мог бы спокойно закончить свои дела. Впрочем, он и сейчас ещё может.
– Вы забываетесь! – Хэрли с трудом сдержался, чтобы не заорать. Ещё не хватало, чтобы его подчинённые в это влезли. – Я понимаю, вы помогли нам. Но также я понимаю, что вы сделали это исключительно из корыстных целей.
– А я и не скрываю. – Юлий Ланг усмехнулся и слегка склонил голову к левому плечу. – Как обычно бывает? Убийца – дворецкий? Тот, на кого никто не подумает? Тогда в этом случае это определённо будет инспектор Мерч, как вы думаете?
– Убийца – мужчина, да и пальцы у неё слишком тонкие. – Хэрли машинально отверг неправдоподобную версию. Его мозг уже против его воли перебирал возможности и искал признаки тревожных перемен в поведении сотрудников.
– Что ж, тогда инспектор Мортимер. – Ланг приторно улыбнулся и вышел из кабинета старшего инспектора Хэрли.
Его слова остались висеть в воздухе, который словно пропитался его ядом. Хэрли отстранённо думал, что, может быть, было бы лучше, если бы дело забрали те серьёзные ребята из отдела по борьбе с терроризмом. Они никого бы не нашли, зато его люди и его участок были бы избавлены и от внимания Лангов, и от нераскрытого преступления. Но Мортимер?
Мик вызвал машину, чтобы отвезти тело в морг и распустил ребят по домам – писать отчёты и анализировать улики. Хотя уликами этот мусор назвать было сложно. У них снова ничего не было, хотя убийство произошло буквально у них под носом. Грегори обещал подежурить до приезда машины и даже съездить лично убедиться в профессионализме Криса. Мик не стал возражать. У него никогда не было кого-то, из-за кого бы он мог настолько потерять голову, так что он не понимал чувств своего коллеги, но всё равно уважал их.
– Эй, Лай, пойдём, выпьем. – Мик положил руку на плечо друга. Нэван вздрогнул от неожиданности, но согласно кивнул.