Две недели дождя

Клавдий откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Это оказалось гораздо более захватывающим приключением, чем он ожидал. Забавно. Взрыв, в котором никто не погиб, хотя казалось бы – обречены были они все. Тонкий расчёт, намёк или что-то намного большее?

– Ты настоял на том, чтобы мы поехали. Мы могли оставить их в неведении, брат. – Юлий улыбнулся и продолжил накручивать на палец волосы Клавдия. Длинные прядки скользили по его ладони. Юлий пропустил их между пальцев, позволил водопадом стечь на плечо Клавдия. – Тебе так сильно нужна услуга Дэвиса и Нэвана?

– Ревнуешь? Нет, мне захотелось посмотреть. – Клавдий усмехнулся, ему льстило то, как последовательно и почти без изъяна Юлий выстраивает стену между ними и окружающим миром. – Подумай сам. Это больше не обычный маньяк-убийца. Это человек, способный собрать и пронести бомбу, рассчитать время, всё подготовить и прямо хоть и не без изящества заманить в ловушку полицейских.

– Вот только собирался ли он это делать? Собирался ли он их убивать? – Юлий оставил в покое волосы брата и отвернулся к окну. Он всё ещё ощущал запах горящего пластика и дыма. – От ответа зависит – промахнулся ли он или, наоборот, великолепно исполнил план.

– И впрямь. Промах ли это был? – Клавдий провёл рукой по стеклу, словно пытаясь стереть следы от капель с другой его стороны. Бесполезно. Так же бесполезно, как и пытаться угадать его следующий ход.

– Это становится интересным. Может быть, мы всё-таки сможем найти нужного нам человека и завершить свою коллекцию? – Юлий снял очки, на тонких стёклах отражались блики проносящихся мимо фонарей и витрин. Так забавно, весь город дрожал в их поверхности, словно в капле воды. Весь город, что был в их руках, но был им не нужен. Они оба искали иное: тёмное, глубокое, гораздо более сильное, чем деньги или власть. Потому что то, что они искали, не интересуется ни деньгами, ни властью. А значит, не подчиняется им. Они искали истинное безумие, силу, выше которой нет ничего.

Эйчер нажал кнопку приёма на своём телефоне. Там был только два номера – экстренный Лая и Криса – на всякий случай.

– Эйч, как ты? – Голос Лая звучал как-то хрипло и взволнованно. Что-то произошло – это Эйчер знал и без звонка. Иначе он вообще не стал бы звонить.

– Как ты? – Эхом отозвался он, не зная, что ответить. Ему требовалось время, чтобы сформулировать то, что не испугает Лая. Как…?

Ему пришлось выйти из дома за едой и в прачечную. Обычно Лай закупал продукты по дороге с работы, но в этот раз они просто кончились. Эйчеру пришлось одеваться и идти в магазин. Его рубашка была в стирке, и пришлось надевать ту, что обычно носил Лай. Ему не нравились чужие вещи. Хотя сам поход в магазин был не такой уж сложной задачей, но всё-таки неприятной. Обычно, если была такая необходимость, он ходил в круглосуточный ночью. В магазине было слишком людно, он шарахнулся от какой-то женщины, которая задела его плечом, и чуть не свалил стенд с шоколадными батончиками. Она даже не заметила. Ему говорили в детстве, что он слишком погружён в себя, но ему казалось – намного меньше, чем «нормальные» люди. Голова потом болела ещё несколько часов.

В прачечной было самообслуживание, и из посетителей – только старый китаец. Тому было всё равно, он просто сидел и читал свою газету, дожидаясь конца стирки, а стирал он, кажется, на всю семью. После магазина Эйчеру казалось, что и этого слишком много. Ему нравилось гудение стиральной машины, поэтому он всегда сам ходил в прачечную. У Лая почти никогда не оставалось времени на стирку, поэтому он согласился, хотя его и бесило то, что Эйчер вынужден выходить из дома. Единственное, что его примиряло с этой необходимостью – это то, что в прачечной обычно почти никого не бывает.

Пока бельё стиралось, Эйчер успел немного прийти в себя. Он стоял, выстраивая рядами капсулы с порошком, всего тридцать две штуки – это помогало привести мысли в порядок. Всё идёт хорошо, так, как и должно быть. Лаю ничего не угрожает. Повторять это как молитву, пока крутится барабан машинки. Осталось совсем немного, паззл почти дособран. Ещё немного подождать.

Эйчер два раза обжёг руку, пока готовил. Второй раз он этого даже не заметил. Его кожа была не такой чувствительной к боли, зато он ощущал до болезненного остро любое неосторожное прикосновение – неприятное, оставляющее навязчивый след.

Вкус приготовленной еды ему не понравился, но он упрямо доел всё и полчаса потом мыл одну и ту же тарелку. Всё-таки он переживал. Успокоиться до конца не получалось.

Из всего этого надо было выдать лишь то, что не заставит волноваться Лая. Ему сейчас нельзя думать о нём больше, чем о работе.

– Всё нормально? – Лай говорил простыми шаблонными фразами – он не один, рядом кто-то есть. Лай никогда не сказал бы «нормально». Это слово было не для них.

– Всё нормально, – повторил Эйчер и замолчал на пару секунд. Нельзя дальше тянуть, иначе он что-то может заподозрить. – Хорошо. Когда будешь?

– Думаю, смогу вырваться в обед. Но переночую в больнице. – Молчание. Он не ждал, что Эйчер что-то скажет, просто делал вид. – Ничего серьёзного, просто не хотят отпускать. Не переживай и ложись спать.

Как будто говорит с подружкой. Эйчер медленно кивнул, потом ещё раз. Да, я не буду волноваться, меня это вообще не волнует. Указательный палец рисует на столешнице круги. Больше, меньше, снова больше. Спокойно и закрыто. Это – безопасность, это – защита. Ему – меньше, Лаю – больше.

– Хорошо, я буду ждать тебя дома. – Эйчер с трудом подавил в себе необходимость повторить его фразу. Нельзя, слишком часто – опасно. Ему редко приходилось лгать Лаю – только в таких ситуациях.