Страница 108 из 111
Мертвые разом повернулись к ней, когда Зана сделала шаг. Горящие алым глазницы еще блуждали по оставленным на открытом месте полукровке и младенце, а ноги уже несли нежить туда. К внезапному и такому желанному перекусу. Теперь уже те, кто был когда-то впереди, пытались обогнать тех, кто напирал сзади, чтобы отведать плоти. Унять ненадолго сосавший в прогнивших желудках голод. Сыти было так мало, а им так хотелось есть…
- Стойте.
Зана не двинулась с места, не вскинула рук, прибегая к живому слову. Теперь для нее не было другого языка, и не нужны стали пассы. Она уходила и напоследок тратила всё, что отмерили ей боги.
Мертвые замедлились, но не остановились. Несшиеся сломя голову, они теперь шли сторожко, пригибаясь и водя по сторонам головами. Они не видели Занку, но чувствовали что-то, что тревожило и будоражило их сильнее, чем парочка теплых беспомощных тел.
- Я - Эль-хо-азанна.
Мертвые остановились, заголосили, задергали челюстями. Рвать! Рвать! Рвать!
- Скажите своему хозяину, что я иду к нему.
- Ты. Опоздала. Но. Он. Ждет. Иди, - передавали мертвые по цепочке. Они произносили слова, не понимая, что говорят и кому. Некоторые удивленно пялились на соседей, открывавших рот для чего-то еще, кроме укуса. Они не останавливались.
У Занки противно заныло в животе, дернулось к горлу сердце. А что, если она ошиблась? Сделала неверный выбор?
- Эваноаль, ты слышишь меня? Прикажи своему гнилью не трогать их, и я приду.
Он слышал, но мертвые не останавливались.
- Уйми, или никогда меня не получишь! Не найдешь ни в этом мире, ни в другом!
- Иди. Мы. Не. Тронем, - хором ответили мертвые, отступая назад.
Зана подождала, пока они повернутся и засеменят обратно. А потом потянулась туда, где ее ждали.
Эва-но-эльё…
Мир перевернулся, навалился на Занку всей тяжестью, а потом вытолкнул на площадку перед жертвенником. Он был пуст. Он ждал.
Вот когда опять стало страшно. Зана ощутила себя двенадцатилетней деревенской голопяткой и с трудом сдерживалась, чтобы не юркнуть куда-нибудь и спрятаться. Она обхватила себя руками, потерла плечи, сползла на талию. Там сжимало ее что-то непривычное – тугой тяжелый пояс с плетеной пряжкой. Тот самый, который она видела на полукровке. Могла бы – подивилась, когда успел надеть его на нее? Но сейчас это было неважно.
Выступая из-за жертвенника, подгоняемая Эваноалем, к ней шла его жена. Вернее, то, что когда-то отзывалось на имя Униэль. Только теперь это был мертвый. Не просто поднятый из могилы кусок подгнившей плоти с обезумевшей душой на веревочке. Это было что-то более высокое. Наверное, в чем-то Эваноаль оказался прав. Он нашел способ сделать жену совершенной, но не живой.
Сам он выглядел жалко – сгорбившийся, с воспаленными красными глазами. Ничто в нем не страдало, не радовалось, не трепыхалось от восторга – он же смог! Но это не принесло ему ничего. Он был бессмертен, но давно забыл, что значит быть живым. И теперь у него не осталось даже той, которой он грезил многие годы. Она обратилась, и больше не нуждалась в нем, как и поднятая им армия мертвецов.
Они толпились тут же. Вот кто с восторгом смотрел на Униэль – свою королеву. Ту, кто поведет их вперед, кто отдаст им этот мир. На ее пальцах плясало пламя магии, глаза горели алой жаждой, губы скалились в хищной ухмылке. Ей не хватало совсем немного, чтобы сокрушить этот мир и навсегда стереть с лица земли тех, кто не давал мертвым покоя. Всего лишь каплю крови Эль-хо-азанна.
Занка отступила, когда Униэль подошла слишком близко, заводила невидяще взглядом по сторонам. Мертвая чувствовала ее, но не видела. Она ждала, когда Зана решится и сделает шаг навстречу. И она сделала. Обливаясь холодом изнутри, понимая, что слова Эриана сбудутся с точностью до последнего. Ее просто сожрут, пока она не истечет кровью или не умрет раньше от боли и страха. Но губы уже выталкивали слова на языке, который был прекрасно знаком мертвой Униэли.
- Я та, кого ты ищешь. Я – Эль-хо-азанна!
- Ты?
Униэль не повторяла чужих слов, вложенных ей умелым колдуном. Она говорила сама и понимала, что они значат. Глаза ее распахнулись шире, задергался нос, искажая прекрасное некогда лицо.
- Ты!
На губах Униэли проступила улыбка, а потом губы разъехались в стороны, обнажая ровные белые клыки. Больше мертвая не медлила – рванула вперед, на ходу вздергивая правую руку с желтыми длинными когтями.
Занка закрыла глаза, но и сквозь веки видела, как расстояние между ними сошло на нет. Когтистая лапа Униэли метнулась к ее горлу, а где-то вдалеке вопила, скулила, надрывалась гиканьем и уханьем мертвая стая, подгоняя свою королеву. Зана перестала соображать. Она помнила, что ее трясло, помнила, как вскинула руки, а потом – отпрянула. Рванула в сторону, на ходу натыкаясь на другого мертвеца. Он хрюкнул и покатился кубарем, словно она пнула его со всей силы.
Мертвые завизжали сильнее, но никто не бросился на нее. Они ждали. Они сгорали от нетерпения, от голода и жажды. Они смотрели с завистью и вместе с тем – одобрительно. Сейчас по площадке жертвенника металась добыча их королевы, и никто больше не смел дать волю собственной глотке. Они менялись. Прикованные к мертвым телам души переворачивались, втягивались в дряхлую плоть.