Любовница

Меняются и горожане. Они еще не привыкли к тому, что по утрам дыхание вылетает из губ паром, одеваются по-летнему, а потом идут по улицам, приподняв плечи, такие недовольные, словно осень виновата в том, что они позабыли о демисезонных плащах и куртках, шарфах и перчатках

Перчатки…на ней были чёрные лайковые перчатки.

Почему-то это Виктор заметил прежде всего.

А в остальном девушка как девушка, должно быть ещё школьница. Вяземскому показалось странным, что она не накрашена, губы даже не тронуты помадой. Такая редкость! Естественный цвет губ. Нежные и словно припухшие. Наверное есть немного туши на ресницах, а может и нет, свои такие густые? Красиво. И бархатные карие глаза, не мрачно-тёмные, как у цыганок, а с внутренним отблеском янтаря. Длинный римский нос, Виктор терпеть не мог курносых, её нос понравился ему так же, как и весь её облик. Нежный овал лица, каштановые с рыжим оттенком волосы, совершенно прямые, распущенные, они достигали плеч, а лоб прикрывала чёлка. Эта чёлка умиляла больше всего.

Что ещё? Наверное куртка или жакет, это Вяземский помнил не очень хорошо, что-то тёмное, облегающее фигуру, короткая юбка открывала стройные тренированные ноги в черных колготках. Виктор ходил в тренажерный зал и знал, как выглядят ноги у женщин усиленно занимающихся спортом. Но на спортсменку эта девочка не была похожа. Слишком хрупкая… вся такая стройная…невысокого роста — едва по грудь Виктору, если бы им пришло в голову помериться. Изящная, но не худая. Она не пыталась прибавить себе роста за счет каблуков — туфли лодочки, тёмные, на танкетке. Маленькая ножка, как у Золушки.

Нескромно было так смотреть на женщину, Вяземский отвёл глаза, но ненадолго.

Она нетерпеливо высматривала автобус и не замечала, что привлекла внимание Виктора. Тогда он принялся изучать её лицо дальше. Ему случалось смотреть на людей так, через некоторое время мысленно описывать их, или даже рисовать, чтобы потом отдать реальную внешность придуманным героям. Зачем — он и сам не знал, но у него уже накопилась целая галерея образов. Все они были упрятаны в письменный стол в толстой коленкоровой папке. Эта девушка привлекла его внимание. И не столько красотой…что-то в ней было, не такое, как в других. Виктору захотелось понять — что же?

Она почувствовала его взгляд и обернулась, подошел автобус и из-за того, что девушка отвлеклась, её оттеснили от двери. Это был не тот номер автобуса, которого ждал Виктор, но когда стало ясно, что ей не сесть, Виктор, не раздумывая, подошел и встал сразу за ней.

Он ненавидел общественный транспорт, особенно посадку, когда некоторые стараются пролезть вперёд, а другие смиряются с тем, что их оттесняют, являя свои характеры и сущность. Прикосновения незнакомых людей крайне неприятны, а смешанный запах чужой одежды, дешевых женских духов и разгоряченных тел — отвратителен. Но на этот раз Виктор ничего не почувствовал, кроме лёгкого аромата чистых волос, когда девушка поднялась на первую ступеньку и оказалась макушкой на уровне его лица. За Вяземским уже больше никто не смог войти.

С грехом пополам ему удалось затолкать девушку ещё на шаг внутрь, а потом самому подняться на вторую ступеньку, чтобы дать двери автобуса закрыться. Девушка не могла пройти вперёд, она стояла к Виктору спиной и всем телом прижималась к нему, эта близость вдруг вызвала горячий трепет крови, сердце забилось чаще, и Вяземский с трудом заставил себя подавить волнение.

На следующей остановке у Гостиного Двора выходило много народа, пришлось выйти и Виктору с его темноволосой незнакомкой, зато, когда они вошли в автобус во второй раз, то пробрались внутрь в самый угол к задней стене, там где длинные поручни идут вдоль окон. Их опять притиснули друг к другу, только теперь девушка стояла к Виктору лицом.

Он взялся руками за поручни по обе стороны от неё, оберегая от напиравших справа и слева пассажиров. Надо же было додуматься ехать по Невскому в час пик. Вяземскому совсем не нужен был этот автобус, на нём он никак не доехал бы до дома. И вообще, гораздо разумнее и быстрее было воспользоваться метро.

Девушка кривила губы, морщила нос и выглядела крайне недовольной.

И хотя это приключение оказалось совершенно не во вкусе Вяземского, глядя на неё он не выдержал и усмехнулся.

И тут она в первый раз подняла голову и посмотрела ему в глаза, сначала серьёзно, потом улыбнулась и сказала:

— Вот ведь попали.

— Да, попали…

Она всё смотрела на Вяземского с интересом, и он подумал, что разучился видеть таких девочек глазами мужчины. Вот уже лет пять он относился к ним, как преподаватель. Разве можно было по-другому?

Но эта девочка…он не хотел бы видеть её в своей аудитории среди студенток. Сколько же ей лет? Его старшему сыну наверное больше чем ей.

Она отвернулась в смущении. Должно быть, пристальный взгляд незнакомого мужчины показался ей оскорбительным. Как ещё она могла бы защититься — только опустить глаза. Виктор почувствовал себя неловко. Захотелось извиниться, но это было бы совсем глупо.

Потом он вдруг подумал, что на любой из остановок она выйдет, и вряд ли он снова встретит её.

И он, нарушая все правила приличия, смотрел на её губы, пушистые ресницы, на нежные щёки…смотрел и смотрел…чтобы запомнить.

Она ещё раз подняла глаза и спросила:

— Вы выходите?

— Да, — ответил Виктор и стал пробираться к выходу первым, стараясь освободить дорогу девушке, а когда вышел, подал ей руку. Она опёрлась, но не сошла, а спрыгнула со ступеньки. Странная…

И ещё какое-то мгновение её рука оставалась в его руке, и так они стояли, мешая выходить другим.

Она снова посмотрела на Вяземского, улыбнулась и на этот раз не опустила глаз. Он понял, что в душе девушка простила ему тот нескромный взгляд. Она медленно высвободила свою руку из его ладони и взялась за ремешок сумочки, которая висела на её плече.

Виктор знал, что если не скажет сейчас хоть что-то, что удержит её, то она исчезнет навсегда, они больше не встретятся, в таком большом городе шансы ничтожны, разве что Судьба вмешается. Вяземский не был фаталистом. И на Судьбу надеялся через второй раз на третий. Лучше всё же позаботиться об этом самому.

Никогда у Виктора не было проблем в общении с женщинами, а тут…Лихорадочно соображая, что же сказать, он посмотрел на фасад дома перед которым они стояли. Кинотеатр «Колизей» Яркие анонсы нашумевшего фильма привлекли его взгляд. Огромная афиша изображала тонущий в водах Атлантики корабль. Перечёркивая картину, из левого верхнего угла в правый нижний сползали стального цвета буквы «ТИТАНИК».

— Вы не смотрели? — спросил Виктор машинально, потому что думал о другом.

— Что? — Девушка не поняла вопроса.

— Фильм, — Вяземский кивнул на афишу.

— Нет, ещё нет.

— Я тоже — нет, — и тут ему пришло в голову самое тривиальное, — может, пойдём посмотрим? Или вы торопитесь?

— Ну….нет, не тороплюсь… Но это… как-то… неудобно.

Вяземский прекрасно понимал, девушка говорит совсем не то, что хочет сказать.

Когда же люди перестанут притворяться и прятаться от своих истинных желаний?

— Почему неудобно? Разве вам не хочется посмотреть? А я потом провожу вас домой, — продолжал настаивать он.

— Не знаю, я даже… мы и не познакомились, а уже в кино.

Она вдруг улыбнулась Виктору так открыто. Он улыбнулся в ответ и сказал:

— Тогда давайте познакомимся… Как вас зовут?

— Рита…Маргарита.

“Как у Булгакова” мелькнула совершенно лишняя мысль, но Виктор прогнал её…какая разница. Этот вечер он хотел провести с девушкой по имени Рита и никто не мог помешать ему в этом.

— Очень приятно, а меня Виктор, — слегка поклонился Вяземский. Она смотрела на него со всё возрастающим удивлением. Старомоден? Не хватало ещё, чтобы передумала.

— Так идём? — поспешил он закрепить свой успех.

— Да… идем…те, — кивнула она.

“Значит, не передумала”.

Глава 2